Последние врата

Удобнее местечка, чем главный шпиль воеводской башни, для задуманного творения Сетей не нашлось. Дэл поднялся туда на Пичуге и принялся нанизывать на готовую цепочку вокруг Крепости новые звенья. В прежние спокойные времена он оплетал такой паутиной отцовский дворец в столице – из детского любопытства: интересно было наблюдать за ничего не подозревающими о слежке дворовыми людьми. Сейчас такая работа – не забава – давалась много сложнее. Потому что заклятьем следовало оплести целый край. Включая Крепость, все сторожевые укрепления и саму Заслонку со всеми прибрежными зарослями и тайными тропами в них. Правда, теперь у него был Кристалл. Но всякий раз, поднимая руку в завершающем очередную кору жесте, он с предательским холодком в груди ловил себя на мысли, что страшится расплаты за прозвучавшее заклятие, что боится самого этого страха. Что всегда теперь будет бояться творить не только это, но и любое грядущее, неиспытанное ещё после обретения статуса Высшего Мага, заклинание. Вдруг оно и есть Расплата?

Но сеть сработала. И ничего не было взято взамен. Отзвучала последняя кора. Начертав в воздухе последнюю руну, опустилась рука с Кристаллом. На молодого держателя будто плитой легла, навалилась неподъёмной тяжестью усталость, он еле усидел на Пичуге, а, спустившись на верхнюю площадку башни, едва удержался на ней, ухватившись за ограждение, и ненадолго замер, словно каждой ниточкой нерва прислушиваясь к отзвукам раскатывающегося по Порубежью заклятья и настраиваясь на связь с каждой ячейкой чудесной сети. Жуткой болью сводило мышцы, ломило спину, будто б глыбы в рудниках поворочал – на спор молодецкий, от души. Но дело было сделано. Весь пограничный край опутан теперь тончайшей магической паутиной. Никто чужой не минует её, не задев ни струночки. Под своим та струночка не дрогнет, на своего не зазвенит, а отзовётся только на нарушителя. На того лазутчика цангов, что, нашедши себе удачную маскировку под витязя, повадился рыскать по Миру, нацеливаясь уже не на Чёрные Болота близ Гряды – на само Межгранье.

Обессиленный Дэл ещё нашёл в себе силы пройти в травную и раздеться, призвать Сома – целиться. Впрочем, не так уж он и надорвался: заклятье такой величины не далось бы магу, неспособному его сотворить – ещё под башней он нарочно затеплил на жезле средь тускло светящихся рун шкалу своих запредельных возможностей, и за всё время колдовства алая искра тревоги не вспыхнула ни разу. Зато в ключевой руне новёхоньких Сетей магической паутины с начала и до конца творения назойливо мерцала контрольная оценка состояния творца. Очень высокая оценка. Значит, Кристалл действительно дарит небывалую мощь своему обладателю…

Дэл, блаженно распластавшись под мягкими сильными ручищами Сома, скрупулезно восстанавливал в памяти картину давней летней ночи. "Для всемогущества ему не хватает лишь Кристалла?" – "Не смеши меня…" Что же Никтус хотел этим сказать? Можно сколько угодно ненавидеть старого интригана, но в мудрости и предусмотрительности ему не откажешь. И сам камня в дело не пускал, и Аргусу не давал. Почему? Дэл еще немного попытался прокрутить в голове эту загадку. Но мысли текли вяло, неохотно, и вскоре он мирно забылся долгим целительным сном.

Из объятий этого безмятежного здорового сна Дэла вырвал тревожный сигнал свежесотворённой сторожевой нити, натянутой как тетива. Зов шёл с дальних засек, оттуда, где берега Заслонки укрывал густые, непролазные, с болотцами и буреломами, чащи. Никто и никогда не видывал цангов в этих болотистых дебрях на дальних берегах реки и никак не ждал их здесь, потому что никаких летучих приспособлений у врага отродясь не бывало. А на самоходках по лесам не шибко разъездишься. Правда, в стародавних писаниях говорилось о парящих в глубине страны цангов огромных воздушных шарах, с которых глядят вдаль зоркие разведчики, ожидая вторжения или предсказывая погоду. Но летать на тех шарах в бой, видимо, было опасно или несподручно – во всяком случае, на передовой они не появлялись. Несказанным везением для обитателей Мира, равно как и совершенно необъяснимым явлением, было то обстоятельство, что за Заслонкой, в стране цангов, шумилки не водились. Да и в самом Порубежье их никогда не рождалось. Не потому, что мифические животные, к коим причисляли и драконов, обычно не приносили потомства, а воспроизводились сразу взрослыми в редкие дни активности Гряды. Наоборот, драконы размножались самым обычным путём, в великом множестве населяя приграничные ущелья. В магистерских кругах полагали, и это мнение разделяли простые поселенцы, что точно так же, как дикоцвет, шумилки впервые появились на Чёрных Болотах – порождением магией Врат и чьей-то случайной буйной фантазией. И сперва все они были разумными. Потом обрели инстинкт продолжения рода, поглупели и расселились по всей Гряде: зелёные – в приграничных лесах, чёрные – в скалистых ущельях. Просто в силу магического происхождения далеко улетать от Гряды, места своего появления, они не могли.

Сами-то не могли. А вот под наездником…