Последние врата

– Ты смотри, как припечатал… А про себя ни-ни? Не развенчался, значит, неустрашимый и несокрушимый герой, не сознался, что стал и жил таковым из-под палки? Ладно, слабости великих не грех – наказание. Погиб геройски. А Никтус – он с завратья бездетный, и на высшую силу напраслину возвёл, настоящей его платы никто не знает.

– Я пока не о Никтусе, а вообще спрашиваю. Вот ты, например, как свою цену узнал?

Хатиман пожал плечами:

– Видишь ли, сам я почувствовал это, когда впервые участвовал в настоящей, не учебной, битве… В большой битве с цангами, – уточнил он, поскрёб гладкую макушку, качнулся в кресле раз, другой, третий… Дэл слушал, напряженно подавшись вперед. – Да… Это был мой самый первый локк… Я тогда был полон воинственного задора, меня переполняла жажда битвы, распирали боевые заклятия, и я рвался творить самые сокрушительные из них. Я хотел… Да что там хотел – я и в самом деле мог бы смести воинство цангов с лица земли! Да… Но как раз этого мне не позволено было сделать. Почувствовал запрет. Не только на ту битву… На все грядущие. И что такой запрет – и есть моя Расплата, я понял сразу. А локка не уберёг. Первого. Настоящего. Лучше всех… Горевал. Ладно, дело прошлое…

Жрец безнадёжно отмахнулся от воспоминаний газетой.

– Так что в этом деле я тебе не помощник. Обо мне много всякого болтают. Послушать, так страшнее Хатимана в Мире и зверя нет. Но равновесные моим изобретениям силы, понимаешь, сами собой обитают в здешней природе, живой или неживой – всё едино. Моё дело – дать аналог человеку, оставаясь в стороне от событий, порождаемых новинкой. А всей этой теорией Равновесия Магии – в полном объёме – я никогда серьёзно не интересовался. Вот кто точно все знает – так это Тимус. Ты с ним свяжись. Он-то со всеми силами здесь дружит: и духов в бороде, поди, развёл, – лицо жреца покривилось, – и Блюдца мои за собой связками таскает…

7.

Обратно в Крепость Дэл вернулся за полночь. Бросил Пичугу у перил, послал к Тоне за ужином, выслушал дежурного по Крепости, подмахнул неотложные бумаги, велел доставить ведунов всех засек на утреннюю летучку. Управившись с распоряжениями, засел за Блюдце. Тимуса пришлось вызывать долго. То ли тот спал, то ли колдовал самозабвенно – подходить к предполагаемой Хатиманом связке не спешил. Дэл представил, как старый маг кропотливо, высунув да прикусив, небось, от усердия кончик языка, вырисовывает безотрывный Вензель Заклятий на новёхоньком магическом свитке и любуется тонкой работой – какому-нибудь особо одарённому недорослю в дальнюю школу обещано – потом небрежным жестом подзывает к себе одно из порхающих тут же Блюдец…

– Да? – раздался рассеянный голос патриарха Собора. Дэл почтительно поздоровался, пряча за витиеватым приветствием улыбку – на столе мага и в самом деле обретался свиток, украшенный нарядной затейливой руной.

– Хатиман сказал, что ты наверняка знаешь ответ на мой вопрос, – без лишних предисловий начал он. – Я стою на пороге высшего мастерства. Скажи, чем я должен буду заплатить за вход на вершину, и должен ли?

Тимус стряхнул нечто серое с бороды, расправил её, сцепил руки на животе, пожевал губами, подбирая слова, и чуть нажимая на каждое слово, совсем как во время лекций перед младшими магами, ответил:

– Раз ты задаешь мне такой вопрос, значит, ты уже перешагнул этот порог и поднялся достаточно высоко, возможно, стал одним из нас. Вынужден признаться, коллега, что у меня нет исчерпывающего ответа. Каждый из нас, переступая порог, достигая определённых высот, действительно кладёт что-либо на свою чашу магического Равновесия – в противовес неким древним силам. В чём он выражается – этот своеобразный членский взнос? Этого, к сожалению, никто из нас, высших, не знает. Не знает до того момента, пока не придется платить.

– А может быть я, как уроженец Мира… – начал было Дэл, но осекся, увидев печальную улыбку Тимуса.

– Сколько их было на моей памяти – уроженцев Мира…, – вздохнул старый маг.

– Но ведь я уже творил все четыре заклятия держателя! Сам. Значит, использовал высшую магию. И ничего не почувствовал.

– Ну, что ж, – Тимус пожал плечами. – Это говорит лишь о том, что свободно накладывать таковые заклятия тебе разрешено. Равно как и сражаться с цангами в своё удовольствие. Тебе повезло, мой мальчик. Призвание совпало с разрешением. Аргусу же не просто было позволено в совершенстве овладеть боевой магией – он был обязан сражаться. Обязан. Не щадя себя, не смея уклоняться от участия в сражении. Даже видя неизбежную смертельную угрозу для себя лично, он должен был принять самый страшный бой. В самом пекле. Другой при таком условии так и вообще не вышел бы на поле брани, отрёкся б от магии и связанных с ней обетов, а он… Вот такая плата.

Старый маг грустно поник, думая о чем-то своем. Дэл молчал, не осмеливаясь прерывать его размышления.

– Да, так о чём мы? – очнулся Тимус. – Как тебе узнать, чем ты заплатишь? Это ты наверняка узнаешь лишь тогда, когда придет время платить. Не раньше.