Последние врата

Дэл неторопливо – к чему теперь спешить? – поднялся, выворачиваясь из целебных пелен и сладко потягиваясь, окатился холодным травяным варом, растёрся жёстким полотном, мысленно подзывая Пичугу к крыльцу и прикидывая возможный путь лазутчика. По всему выходило, что шумилка с того берега явился не для осмотра порубежных достопримечательностей, а летит прямехонько в Заграничье. Куда дальше наладится, пока было неясно. Может, хочет встретиться с кем-то у Гряды. А может, и в Межгранье метит… Одно ясно, наездник непременно с кем-то снесётся на этой стороне. В любом случае, в самое ближайшее время, наконец, удастся выследить того, к кому все эти годы так упорно шли разведчики цангов, и к кому они, судя по всему, дошли-таки… Одно плохо – в спешке творения он не успел вывести концы Сети на старших магов: и зов чувствовал лишь сам, и выслеживать, стало быть, самому придётся. На ходу жуя печёный в хруньем сале корень жизни, Дэл обошёл свободных тысяцких, отдав необходимые распоряжения, легко поднялся в седло и понесся на зов охранной нити, трепетавшей уже совсем близко – в паре часов лёту от Крепости.

Он ещё довольно долго держался в отдалении – магу вовсе не обязательно видеть того, за кем его ведёт колдовское чутьё. Он и так уже узнал об этом цанге всё, что нужно. Выглядит тот обычным витязем, одет и вооружён соответственно. В кошеле его есть монеты – солидная сумма. Подорожная – в полном порядке. По ней витязь сей, оказывается, служит при каторжном поселении на малоизвестном серебряном руднике в далеких Серых Горах, опоясывающих южный край Мира, и в Межгранье следует на отдых, с целью лечения и увеселения. Значит, встреча не у Гряды назначена. В Тереме столь достоверных державных гербов на подорожной не состряпать, если только не самолично владетелями приложены. Терем из виду всё равно выпускать не стоит. Шумилка лазутчика летел стремительно, не снижая скорости, не меняя направления – зверь знал точно, куда ему лететь, а значит, не раз уже проделывал этот путь. Кратчайший путь из Порубежья в столицу. Следуя за ним, мчащимся на предельной для мирного путешественника скорости, оставалось только мысленно ужасаться такому прекрасно организованному каналу сообщения цангов с кем-то из Межгранья. Некоторое время Дэл даже обдумывал, веселясь, что станет делать, ежели цанг спешится у одного из загородных дворцов Никтуса. И до лесных угодий старца было рукой подать. Но живая зелёная стрела метила в столицу. И до стен её было всего ничего…

Маг обогнал цангового шумилку и первым въехал в главные городские ворота.

Лишним людям тайны державных измен знать ни к чему. Привратных стражей Дэл тревожить не стал, а направился прямо к старшему тысяцкому венценосной гвардии, по дороге рассудив, что и людям нужным сии тайны совершенно не надобны. Так что приказ нежданно нагрянувшего в дворцовую караульню и, по всей видимости, страшно занятого держателя был краток: драгоценным именем чины, да будет незыблемой верность ей Мира, немедля отправить дозорный кварт за одним из гостей столицы. Тысяцкий даже удивляться и расспрашивать не стал. Деликатные заказы державных кланов часто решались силами столичных гвардейцев. Чем именитее был заказчик, тем меньше полагалось расспросов. Кварт тут же явился в полное распоряжение мага. И дав ребятам чёткую установку проследить за наездником на зелёном шумилке и задержать всех, с кем бы приезжий ни остановился, ни заговорил, Дэл спокойно отправился к себе во дворец – ждать дозорных донесений о передвижениях лжевитязя по городу: поимку тайных врагов венценосного дома можно было считать делом решённым.

* * *

Хозяйка всё ещё сидела в мастерской. Пини, заперев лавку, катался по кладовым на задворках, пересчитывая тюки с полотном, настораживая на ночь хитроумные противотатьные ловушки и зажигая караульные огни. Лихое вороватое племя не переводилось и при новой правительнице. Все страсти, присущие всем разумным расам Мира, обуревали ночную столицу. Так что на ночь запирались замками и заклятьями не только ворота знатных имений и лавок. Даже на охраняемые бдительными гвардейцами дворцовые переходы дежурным магом обязательно накладывались сторожевые заговоры. Несмотря на это, во дворце почти каждую неделю дозоры находили запутавшихся в многочисленных колдовских силках перепуганных до полусмерти незадачливых грабителей. А Уньга то и дело выносила к сетям, натянутым между сваями пристаней, тела пусть и вооружённых до зубов, но неведомо кем умерщвлённых-таки неосторожных постояльцев столичных гостиных дворов. Поэтому нередко по утрам на погостах кого-то жгли, а на лобных местах кого-то терзали.