Последние времена

Через несколько дней.

— Ответ нужно дать срочно.

— Сама не хотела бы попробовать? Раз улыбнулась в расследовании удача, не упускай ее. Пусть улыбнется и во второй раз.

Алисе явно не терпелось узнать: чем же я все-таки занимаюсь? Ее активность в этом вопросе постоянно возрастала. И правильно. Поэтому я должен был что-то отвечать.

Чтобы как-то отсрочить разговор, я включил телевизор. На огромном экране в объемном виде отразились картины, только не радостные. Это были репортажи с мест очередных природных катастроф.

Диктор трагическим голосом сообщал, что новый торнадо буквально раздирает в клочья восточное побережье США. В Японии и Китае — землетрясения. На ближнем Востоке песчаные бури засыпают города. В Италии — очередное извержение вулкана.

— Тебе не кажется, — сказал я Алисе, — что мы — в преддверии апокалипсиса. Природа сообщает нам об ужасном приближении конца всего сущего. Выходит, мы так грешны. Не пора ли задуматься? А, может, уже поздно?..

— Джордж, — в голосе Алисы послышались суровые нотки, после чего она отключила звук, а затем убрала изображение. — Мне нет никакого дела до Америки, Китая и прочего. Что за дельце ты ведешь втайне от меня?

— Втайне от тебя? Помилуй Бог!

— Не заговаривай мне зубы.

— Так, блин, начальнику не говорят.

— Если начальник кидает подчиненных, то ищут другого начальника.

— Ладно, — смилостивился я. — Это касается убийства моей бывшей жены.

— Уже знаю.

— Откуда?

— От верблюда.

— От тебя ничего не утаишь. Настоящий спец своего дела.

— У меня был замечательный учитель. Георгиев Юрий Геннадьевич, не слыхал?

«А почему бы в самом деле не привлечь к расследованию Алису? Похоже, она действительно насобачилась в нашем деле».

Но оставалась другая проблема. Алисе следует о ней знать.

— Пока я не получил за расследование ни рубля. И неизвестно, получу ли? Многие вещи идут за мой счет. Тебе по-прежнему интересно?

— Рассказывай, — повторила моя помощница.

И я поведал ей почти все, утаив лишь некоторые незначительные детали. Чем больше я рассказывал, тем сильнее возрастал интерес Алисы. Она сразу же согласилась, что дело непростое и что смерть Колесникова могла быть связана с убийством Лены.

— А ты уверен, что там, на пруду, было не самоубийство?

— Ты знаешь, я ошибаюсь редко.

— А с какой стати так невзлюбил Капралова? Ведь все твои подозрения, мягко говоря, мало обоснованы.

— Именно он последний, кто видел Лену. Алиби у него шаткое.

— А мотив?

— Черт его знает. Пока я не нашел мотив. Но если покопаться… А ты что так переживаешь за Капралова?

От ее ответа я чуть не подпрыгнул на стуле.

— Когда ты позавчера вечером звонил и просил собрать данные о Вадиме, я ужинала с ним в ресторане.

— И как?

— Что как?

— Классный мужик?

— Я с ним не была. После твоего звонка настроение испортилось. Нашла предлог и поехала домой.

— Какое счастье! А я, блин, думал, что все женщины на земле сходят с ума от этого щеголя. Моя бывшая, теперь ты… вон как глазки блестят, когда говорим о нем. Чем он вас так прельщает?

— Хотя бы тем, что не повторяет без конца слово «блин», от которого я готова на стенку лезть! А если серьезно, он воспитанный, красивый, эрудиция на высоте.

— Ну, прямо смерть прекрасному полу!

— Ты ревнуешь? — округлились от удивления глаза Алисы. — Меня, своего боевого товарища? Или Ленку, про которую сам говорил: «Сто лет не видел, и еще столько бы не встречать»?

— Как ты думаешь (только отбрось свои женские пристрастия) мог ли красавец и умница Вадим совершить преступление? Способен ли он на это?

— Ты от него не отстанешь!

— Я ищу истину.

Алиса задумалась, как обычно подперев кулаком подбородок. Я ее не торопил. Пусть лучше скажет позже, только бы выдала чего-нибудь стоящее.

— Он — слишком властная натура. Я не утверждаю, что он способен убить, но на отчаянный поступок способен.

— И мне так показалось, насколько я разбираюсь в человеческой психологии. Итак, давай проанализируем ситуацию. Молодая женщина задушена в собственной квартире еще месяц назад. Полиция либо не может, либо не слишком стремится найти преступника.

— Либо и то, и другое.

— Согласен, — кивнул я. — Лена жила тихо по меркам современного человека. Однако в процессе моего короткого расследования выявляются три основные версии.

Первое. Она пыталась сказать о денежных махинациях начальства на работе. Могли ее убить за такое?

— Могли! — решительно заявила Алиса.

— А вот ее подруга в это не верит. Мол, не тот размах у руководителя института. И на мокрое дело Золотцева никогда бы не пошла.

— Она, может, нет, а кто-то другой — да.

— Оставим эту версию в качестве рабочей. Второе — ее отношения с твоим любимым Вадимом. Он человек решительный, однако, мотив пока напрашивается только один: ревность. Как и у Колесникова. Тот товарищ иного пошиба, слабохарактерный. Но и такие способны на безрассудство. Помнишь «Бесприданницу»?

— Причем здесь Бесприданница? — удивилась Алиса. — Та подруга шла совсем по другой статье. И не «Бесприданница» у нее была кличка, а «Беспризорница».