Последний аккорд (СИ)

— Здесь я ничего не могу, — возразил Голд, повернувшись к ней спиной. — Спокойной ночи. Мне завтра рано вставать.

— Ну, конечно… — Белль наконец выключила свою лампу и легла спать.

Но сон не шёл, и они просто лежали в темноте, отвернувшись друг от друга, каждый в плену собственного одиночества.

— Так не пойдёт! — не выдержал Румпель. — Я не хочу так вот прощаться.

— И я, — Белль повернулась обратно, к нему лицом, и плотно прижалась к нему. — Я тоже не хочу.

Он поцеловал её, и дальнейшее было предсказуемым. Однако эта ночь совершенно не подходила для физических выражений любви, и он поначалу удержался, но необходимость, острая нужда в чём-то, чему он был не в состоянии подобрать характеристику, привела их к быстрому, неловкому и немного грубому сексу, который, однако, успокоил его.

— Извини, — сказал он Белль сразу после. — Не стоило.

— Стоило, — тихо ответила Белль. — Лично мне стало легче. Напряжение ушло. Как долго я тебя не увижу?

— Месяц в лучшем случае.

Больше они не произнесли ни слова. Белль заснула, прижавшись лбом к его плечу, а он ещё некоторое время любовался ею.

Утром он не стал её будить, уверенный, что она поймёт. Зашёл посмотреть на крепко спящего Криса, заглянул к Адаму, который будто совсем не спал.

— Уже уходишь?

— Да, — кивнул Голд. — Почему ты не спишь?

— Не могу.

— Боль? — обеспокоенно поинтересовался он.

— Боль ты снял, — грустно улыбнулся Адам. — Мысли.

— Какие?

— Это бесполезно, — сын соскочил с темы.

— Я должен убедиться, что сделал всё возможное, — убеждённо сказал Румпельштильцхен. — Понимаешь?

— Я не уверен, что жажду правосудия. Зачем тебе это? — пессимистично сказал Адам. — Не отвечай.

— Я обещаю, что если не смогу разобраться с этим достаточно быстро, то вернусь сюда, — вздохнул Голд. — Понимаешь, Адам, твой обидчик не просто разрушил твою жизнь и выбил тебя из колеи. Ещё он заставил меня снова пройти через то, что я не хочу больше переживать. Я не могу остаться в стороне. Это эгоистично, но это правда.

— Просто не сходи с ума.

— Не буду.

— Удачи, папа. — Адам обнял его на прощанье.

— Поправляйся, — Голд похлопал сына по спине, постоял минуту в нерешительности, кивнул куда-то в пустоту и вышел в коридор.

Он взял свои вещи, сбежал вниз по лестнице и принялся проверять, всё ли взял, когда Белль настигла его, сурово сдвинув брови и пряча руки в карманах халата.

— Уедешь не простившись?

— Думал, мы уже простились.

— Знаешь, я ненавижу это! — протянула она, прикусив губу. — Ненавижу, когда ты так убегаешь и думаешь, что это в порядке вещей.

— Прости, Белль…

— Не нужно! Это я тоже ненавижу!

— Если так перечислять, то ты всё ненавидишь, — усмехнулся Голд. — Мне пора.

— А с Крисом ты попрощался?

— Вроде того.

— Вроде того…

— Я опаздываю, — виновато сказал Голд. — Мне жаль, но я опаздываю. Пока.

Белль вздохнула, досадливо всплеснула руками и приблизилась к нему.

— Я буду тебя ждать, — она коротко поцеловала его. — Не смей пропадать!

— Не пропаду! — со смехом пообещал Голд.

Это было тяжело, как и всегда, а может и тяжелее. Он простился с родными так, будто на несколько часов ушёл в лавку, и ужасно грустно было осознавать, что, возможно, он не увидит их в ближайшие несколько недель или даже месяцев. Так вышло, что он безвылазно прожил в Калифорнии почти всю зиму.

За первую неделю он, конечно же, ничего не добился, но механизм завёлся, винтики закрутились. Он почти ни с кем не разговаривал, собирая воедино всё, что у него было. Каждый день ходил к месту преступления и сам не знал зачем. В остальное время он был занят поисками союзников и других свидетелей, но пока тщетно. В конце недели, уставший и опустошённый, он созвонился с Белль.

— Хэй.

— Хэй.

— Что делаешь? — спросила Белль.

— Лежу в темноте, думаю. Ничего не делаю сейчас. А ты?

— Тоже. Только у меня светло.

— Пока нет успехов, — сказал Голд. — Но только одна неделя прошла.

— Очень жаль. Я скучаю.

— Я тоже. Как Адам?

— Ну… — неопределённо протянула Белль. — Свыкается с очками.

— И… — вытягивал Голд.

— Это мелочь.

— Нет, не мелочь.

— Он оставил мне записку на днях, — со вздохом сказала она. — И сделал три орфографических в двух предложениях. Ерунда.

— Чёрт… — выругался Голд и сел на кровати.

— Правда, ерунда. С кем не бывает.

— С Адамом? — он решил оставить эту тему и перейти к другой, не менее волнующей его. — Как Крис? Я ему звонил, но он не отвечает.

— Он сердится на тебя.

— Ты можешь…

— Нет, Румпель, не могу! — резко оборвала его Белль. — И не стала бы, даже если бы могла. Я говорила тебе, что стоило нормально попрощаться с ним? Это твоя проблема.

— Да, — признал он. — Просто скажи ему, что мне жаль, ладно? И что я его люблю.

— Ладно, — вздохнула Белль. — Могу помочь чем-нибудь?

— Нет, — отказался он. — У меня и так тут довольно помощников. Мне ничего не нужно.