Последний аргиш

«Где-то большой завал», — решил Дагай и еще чаще замахал веслом.

Он гребет весь день, всю ночь. К рассвету истощились силы. Утомленный, он вылез на берег и натолкнулся на теплое кострище. Люди!

Дагай столкнул долбленку и снова взмахнул веслом. Он торопился.

Сил больше нет. Уже много часов он не спал, не ел.

— Чуй! Кильда! Люди, люди!

Кричит Дагай. Этот крик отчаяния и тоски разносится над водой, по берегам и остается без ответа.

Впереди послышался тонкий переливчатый звук, как будто большая стая лебедей запела свою песню.

Дагай вздрогнул. Один раз в жизни он слышал этот крик — крик медведей в период гона.

Собрав оставшиеся силы, Дагай быстрее заработал веслом. Сейчас кончится колено, поворот, он пройдет завал, и опять быстрина понесет его ветку-долбленку.

Боской весь сжался и настороженно поднял уши, он чуял опасность. Ни вода, ни бурелом не остановят медведя в такой период, когда он увидит врага. Можно надеяться только на то, что он тебя не увидит и не услышит. Во время гона у зверя притупляется слух.

Ветка выскочила из-за поворота.

Дагай опустил весло и заплакал.

Берега реки остались позади, а впереди необозримый водный простор, затопивший лес, скрывший русло реки в весеннем паводке. Нет сил преодолеть его. Никакого течения. Куда ни посмотришь, всюду верхушки затопленных сосен, елей, берез и осин. Даже птицы нет в этом уснувшем до первой бури, до спада воды лесу. Вода, кругом только вода, и нет земли, чтобы передохнуть, чтобы развести огонь.

Боской тоскливо заскулил, встал на ноги и прыгнул в воду. Собака плыла к покинутому берегу, больше страшась воды, чем медвежьей «свадьбы».

— Боской! Назад! Эй, люди!

Отчаянно кричал Дагай, а пес плыл к берегу, и никто не отвечал в затопленном лесу.

Побежали из края в край водной глади волны, зашумели деревья и ветка-долбленка стала раскачиваться, черпая бортами холодную весеннюю воду половодья.

— Где же вы, люди? Почему обо мне забыли? Почему меня не ждали? — бормотал Дагай не вытирая слез. А над водой уже проносились первые порывы весенней грозы.

Оставался только один путь — назад к берегу. Назад, так и не встретив людей!

*

И снова Дагай на стойбище у озера. Пока он искал людей, люди приходили к нему. Он нашел в чуме мешок муки, сахар, дробь и даже порох.

— Боской! — зовет Дагай собаку. — Ты видишь, люди к нам приходили. Больше никуда не пойдем, будем здесь людей ждать.

Дни тянутся медленно. Уже дважды нарождался и исчезал месяц. Кончилось лето. Никто не пришел на стойбище.

Дагай ждет. Он верит, что придут люди. Только бы скорее встали речки, замерзли тундры. Скорее бы открылся санный путь.

Идут последние осенние дожди. Опадают листья. Утрами мороз схватывает землю. Днем солнце размораживает ее. Уже два дня дует сивер, и к концу второго дня большие хлопья снега падают на талую землю. Снег идет почти беспрерывно четыре дня.

На озере появился пластник — тонкие и широкие пластины льда. Немного больше мороз — и озеро встанет. Дагай почти не гасит костра в чуме, становится холодно не только ночью, но и днем.

Дагай ждет людей. Но снег упал на талую землю, покрыл ее толстым слоем, и еще долго будут промерзать тундры, еще долго не будет в тайге пути для оленьей упряжки.

Потянулись дни. Озеро стало. Наконец-то промерзла ближайшая тундра. Дагай ждет, прислушивается к каждому шуму в тайге.

Шорох полозьев он услышал издалека и стремглав выскочил из чума. Через озеро шли две санки, но только на одной сидел человек. Дагай силился узнать его и не мог. Он различал только новый сокуй на ездоке, хорошую оленью упряжь. Такая хорошая одежда, такая упряжь была лишь у сенебата, но сенебат давно умер. Кто же это едет к нему?

— Чуй!

Дагай бросился под угор навстречу саням.

— Ты все-таки приехал, Чуй!

Дагай закрыл лицо руками, и плечи его стали вздрагивать.

— Перестань, Дагай. Как твоя голова, болит?

Чуй скинул сокуй на санку и повел Дагая в чум.

— Я здоров, Чуй. Я совершенно здоров. Я очень долго ждал!

Дагай снова заплакал и уткнулся в оленью постель.

Чуй подкинул дров в костер.

— Послушай, Дагай! — Чуй начал разговор, ради которого приехал сюда, — твой отец Токуле был прав. Новые русские дали нам дома, где могут жить наши семьи зимой и летом, учат наших детей в школе, кормят и одевают их. Новые русские привезли много оленьих постелей, камусов, ружья, порох — все, что охотнику нужно. Они построили на Печальке большие дома, где всегда свет, где играет музыка. После смерти сенебата мы все живем там а на свои места рыбачить и охотиться ходим… Всюду ходим. Только на Сосновый лоб пути нет. На Сосновый лоб и ты не ходи… Сенебат там могилу нашел….

Дагай вздрогнул:

— На нашем Сосновом лбу?

Чуй мрачно кивнул.

Сенебат и после смерти мешал людям.

*

Дагай вспомнил предание:

«Голодно стало людям на земле. Рыба пропала, птица стороной проходила. Собрал людей великий шаман Дох, сказал им:

— Над нами семь небес, там много птицы и рыбы на земле под каждым небом. Я поведу вас, люди. Чистое белье наденьте, женщины; железное копье мне сделайте, мужчины.