Последний барьер. Путешествие Суфия

Так много произошло с тех пор, как я приехал в Сиде, что я был уверен, что не усвоил и крупицы из данного мне. Я пытался припомнить, не говорил ли Хамид в Англии что-нибудь о тех вещах, которые мы обсуждали сегодня утром. Фраза, которую я однажды слышал от него за ужином в Лондоне, промелькнула в моем мозгу: «Человек — это преобразователь тонких энергий. "Работа", которая является нашей работой на земле, заключается в искусстве переводить точку, не имеющую измерения, в измерение для взаимного сохранения планеты...»

Я не мог вспомнить, в каком контексте была сказана фраза, возникшая в моем мозгу, но в тот вечер я покинул его дом, гадая, чем была «точка, не имеющая измерения», и кто или что составляло «Работу».

Перед закатом по берегу я дошел до того места, где я должен был встретиться с Хамидом, чтобы посмотреть, как садится солнце. Вокруг не было ни души; не считая трех рыбаков, чинивших свои сети около кафе, я был один. Я не видел Хамида со времени ланча, и из комнаты на первом этаже не доносилось ни звука. Должно быть, девушка до сих пор была с Хамидом.

Я прождал на скалах долгое время, но никто не пришел. Было уже совсем темно, когда я решил вернуться домой, чтобы посмотреть, что случилось. В окнах горел свет, и я слышал грохот посуды на кухне. Я постучался и вошел. Хамид никак не объяснил, почему не пришел, а я не спросил. Он знаком пригласил меня сесть, и поставил передо мной блюдо с черными оливками, немного белого сыра и стакан вина.

— Ешь, — сказал он, — ужин будет немного позже.

Я наблюдал, как он режет овощи около плиты, поражаясь, сколько силы было в каждом его движении. В Лондоне я видел то же самое. Он никогда не разговаривал, готовя еду, потому что, как он говорил, это священное действие, и оно требует делать все осознанно и с уважением: «Будь благодарен за все, что дает тебе жизнь, — говорил он, — и делай себе хорошую пищу для Господа».

Я съел несколько оливок. Они были совершенно необыкновенные, не похожие на все те оливки, которые я ел до этого, и я задавался вопросом, где он их раздобыл. Когда он закончил готовить, я спросил его об оливках.

— А-а, — сказал он, — чтобы получить такие оливки, как эти, требуется очень специфический процесс. — Он сел ко мне, и я налил ему немного вина. — Давай попробуем оливки, поскольку они прошли через многое, чтобы стать такими вкусными, какие они есть. — Потом он начал смеяться, и его живот трясся, раскачивая стол: — Эти же оливки ты ел в Лондоне много раз, — сказал

он, — почему ты не заметил их тогда? Но если бы ты заметил, тогда, возможно, ты не проделал бы весь этот путь до Анталии, чтобы узнать о них.

Чтобы приготовить оливки, такие же как эти, первое, что ты должен сделать — это купить оливки самого лучшего качества, какие сможешь найти. Затем их надо тщательно промыть несколько раз, чтобы из них вышла вся соль. Ты понимаешь? — Я кивнул, стараясь запомнить, чтобы иметь возможность приготовить нечто подобное. — Затем берешь чисто вымытую банку, она должна быть совершенно чистой. Кладешь в нее вымытые оливки и заливаешь кипящей водой. Оливки должны набухнуть. Оставь их в воде достаточно для того, чтобы они увеличились, но не слишком долго, иначе у них лопнет кожица. Затем вылей воду, добавь несколько долек лимона и свежую мяту. И, наконец, наполни банку оливковым маслом, самым лучшим, какое сможешь найти, оно несет в себе аромат оливок. Плотно закрой банку крышкой и оставь ее на сорок дней и ночей. Вот тогда они будут прекрасными. Хотя, они достаточно хороши уже через неделю.

Он опять засмеялся, видя, как я стараюсь запомнить процесс приготовления.

— Давай, — сказал он, — сядем за стол и поужинаем. Оливки могут подождать до завтра.

Мы говорили до глубокой ночи. Он не стал обсуждать события прошедшего дня и на все мои вопросы только отвечал: «Это другая проблема» или: «Еще не пришло время обсуждать эти вещи». Он рассказывал мне удивительные истории о Дервишах Турции и Персии.

— Ты можешь познакомиться с некоторыми из них, — сказал он, — но тебе не нужно идти и искать их. Если твое намерение непреклонно, то кто-нибудь сам придет к тебе. Будь начеку — или пропустишь нужный момент.

Перед тем как я отправился спать, он сказал мне, что надо помолиться. Я пытался объяснить ему, что я не понимаю молитвы и не вижу ни значения, ни цели этого.