Последний барьер. Путешествие Суфия

— Наша религия — это религия любви, но, в то же время, это не религия в том смысле, в котором вы понимаете ее. Мы выполняем свои практики не для того, чтобы прийти к пониманию Господа. Скорее мы сначала признаем Единство Господа, а все остальное вытекает оттуда.

Мне казалось, что было бы неправильно расспрашивать Дэдэ в такие моменты. Произнеся речь или рассказав историю, он обычно улыбался и оставлял ее мне, чтобы я поработал над внутренним значением слов. Однажды он сказал мне, что существует четыре уровня понимания и что в моих силах слушать его с наиболее полным осознанием, чтобы я не воспринимал вещи буквально.

— Дэдэ говорит, что большинство людей понимают только на наиболее очевидных уровнях. Они читают Коран или священные книги и не видят, что все написанное имеет другие, более глубокие значения, чем те, что лежат на поверхности. Вы можете прочитать в Коране о сражении и думать, что речь шла только о нем, но это сражение было не только историческим событием. Это сейчас. Если ты рассмотришь его с этой точки зрения, то сможешь понять его на другом уровне — аллегорическом. Дэдэ говорит, что если ты слушаешь истории, которые он рассказывает, и понимаешь, что они являются иллюстрациями чего-то другого, то можешь коснуться их значения, а не только внешней формы, которая существует для тех людей, которые не желают слышать истину или еще не готовы принять все, что влечет за собой истина. Дэдэ говорит, что существуют еще два уровня понимания: метафизический и мистический. Иногда, когда он рассказывает историю, какой бы простой она ни казалась, он рассказывает ее не только как аллегорию, но и как иллюстрацию к одному из великих законов Вселенной. Мевла-на всегда рассказывал также, и Дэдэ хочет, чтобы ты изучил все его работы. Он говорит, что наиболее глубоким является мистический уровень понимания. Когда имеют значение не слова, не аллегория, не даже законы Вселенной, а твое сердце затронуто настолько глубоко, что Истина, находящаяся внутри, воспринимается непосредственно, в состоянии выше понимания или убежденности. Иногда ты можешь увидеть, что Дервиши плачут, потому что красота Господа становится почти невыносимой, когда ты оказываешься полностью поглощенным ею.

Дэдэ сидел во дворе музея и говорил об этом, слегка подталкивая Фарида, чтобы убедиться, что он понял переводимые им концепции. Затем, когда его история или речь пересказывалась мне на английском, Дэдэ улыбался мне и следил за каждым моим движением или реакцией. Если я воспринимал на верной глубине понимания, то он узнавал об этом, прикладывал свою правую руку к сердцу и слегка кланялся.

Это были прекрасные дни. Постепенно хаос, который я ощущал, преобразовался в новое чувство порядка. Что-то вырастало во мне, и я стал понимать, что это мое истинное «Я» начало проявляться после того как спала пелена. Дэдэ рассказал мне о курсе обучения Дервишей Мевлеви, длящийся тысячу и один день, в течение которых они изучают философию, гуманитарные науки, труды Мевланы и вращение Дервишей. Я решил, что если у меня когда-нибудь появится возможность, я однажды вернусь в Конью, чтобы учиться и возвратить этим людям любовь, которую я получил от них.

Иногда по вечерам приходили друзья Дэдэ, и рассказы и дискуссии продолжались до глубокой ночи. Только однажды я столкнулся с неприятием. Один из гостей, пришедших в дом, все время смотрел на меня через плечо и тихо разговаривал с Дэдэ и Фаридом. Я видел, что Дэдэ начинает сильно сердиться. Он долгое время пытался сохранить терпение, что-то объясняя этому человеку. Я понял, что это был обычный вопрос, принял ли я ислам. Наконец, Дэдэ стукнул кулаком по латунному кофейному столику, стоявшему перед ним, уронив все чашки, и закричал на мужчину. Фарид повернулся ко мне и сказал: «Этот человек спрашивает, являешься ли ты ортодоксальным мусульманином. Дэдэ говорит ему, что ты веришь в Бога, — а разве этого недостаточно?

Еще со времени своего первого приезда в Конью я был очарован «вращением» Дервишей. В холле перед комнатой Дэдэ висело множество старых фотографий в рамках, на которых были кружащиеся Дервиши в высоких шапках и развевающихся белых одеяниях, со слегка склоненными в сторону головами. Дэдэ показал мне фотографии своего сына, кружившегося на большом праздновании, которое проводят каждый год в декабре в честь вступления в Союз Мевланы, их учителя и руководителя, на протяжении семи сотен лет.