Последний бой Йони

Взлетная дорожка в Шарме расположена на небольшой возвышенности, поэтому при разбеге самолета перед взлетом конец ее не виден. Летчики привыкли к тому, что самолеты «геркулес», предназначенные для использования в полевых условиях, взлетают после совсем короткого разбега. Сейчас они были неприятно поражены. Самолеты набирали скорость с большим трудом, и тому, кто сидел в кабине летчика, казалось, что дорожка вот-вот закончится еще до того, как самолет оторвется от земли. Не только большой вес самолета влиял на ускорение, но также и тридцатисемиградусная по Цельсию жара в пустыне, снижавшая почти на треть силу моторов. Разбег против ветра, дувшего на север, казалось, длился вечность, пока наконец самолет смог подняться в воздух.

После того как его самолет набрал высоту, Шани захотел повернуть машину назад, к Красному морю, но у него не получилось. Всего два-три узла отделяли их в этот момент от потери скорости, что грозило утратой власти над машиной, а значит, катастрофой. Самолет отказывался увеличить скорость. Как только Шани пытался повернуть его, самолет начинал дрожать, и Шани приходилось выпрямляться снова, чтобы не подвергать опасности машину со всем ее грузом.

Наконец самолеты обрели устойчивость, и поворот на юг, в сторону Африки, произведен был без помех. Они летели вдоль Красного моря, на небольшой высоте — около двухсот футов над волнами, — чтобы ускользнуть от саудовских радаров с востока и египетских с запада. Несмотря на такую высоту, полет сейчас был гораздо приятнее, чем до этого над Синаем, поскольку воздушных ям над морем меньше, чем над сушей. Когда находящийся в самолете радар указывал на приближающееся судно или если видели такое судно, пилоты старались держаться от него подальше, чтобы экипажи судов не обратили внимания на четыре, военных самолета, летящих на юг. Из-за необходимости огибать суда и лететь «зигзагами», не раз отклонялись от запланированного маршрута, а затем заново выравнивали траекторию полета, что требовало осторожности в работе пилота. При дневном свете самолеты еще могли следить друг за другом, но с наступлением темноты придется обходиться радарами.

Долгое время полет совершался над водой. И до определенной параллели — на той же небольшой высоте. Но лишь только самолеты пересекут ее, они постепенно поднимутся и повернут на юго-юго-запад, к Эфиопии. Там уже смогут лететь на высоте двадцати тысяч футов. Полет на таких высотах предпочтителен из-за меньшей затраты горючего.

Внутри первого самолета теснились люди. Бойцы парашютных войск были зажаты между машинами и стенками самолета, бойцы Части расположились в центре — кто сидел в машине, кто привалился к ней снаружи, лежали и на полу под машинами, на капотах моторов, на крыше «мерседеса». Было довольно тихо, разговоры почти не слышались. Каждый был погружен в свои мысли и размышления. Иногда смотрели в окно и видели перед собой голубую воду и берег Аравийской пустыни.

Уместившись в пространстве между фасадом «мерседеса» и задним трапом самолета, Йони и Муки объясняли Амосу Г. его задание. Амос присоединился к атакующему отряду в последний момент, сменив оставшегося солдата и поэтому не разбирался в устройстве терминала и не знал, каковы функции отдельных звеньев. Объясняя Амосу, Йони чертил ему на гигиеническом пакете, который он нашел в самолете, макет терминала и направление атаки. Амос должен был держаться Муки, бежать за ним. «В тот самый момент, когда Йони объяснял мне это, стало известно, что есть разрешение правительства, что мы идем на это дело. Но он был совершенно спокоен… Объяснял мне так, как будто впереди у нас учение». Персональная инструкция продолжалась минут двадцать. Амос взял пакет, рассмотрел его и, сложив, сунул в карман.

Йони и Муки вошли в «мерседес». Они сели на переднее сиденье, Йони достал из кармана книгу, которую взял у себя в кабинете, и стал читать. Такая у Йони была привычка — что-нибудь читать в минуты вынужденного ожидания, с этой целью он и взял книгу. Но при этом он, конечно, понимал, как благотворно это влияет на солдат, которые видят, что он, по крайней мере, не испытывает ни напряжения, ни страха. Дойдя до какого-то места в книге, Йони тихо засмеялся и сказал Муки, изображая восхищение: «Слушай — вот это настоящие мужчины. Кто мы против них?» Тут Йони увидел Амицура — тот поправлял угандийский флажок на «мерседесе». «Настоящий вундеркинд этот Амицур», — с симпатией сказал о нем Йони, обращаясь к Муки. Потом Амицур немного посидел в «мерседесе», они с Йони поговорили «немного о жизни… еще Йони говорил, до чего важно то, на что они идут»[78].

Через какое-то время самолет начал «прыгать». Усидеть в «мерседесе» стало трудно, люди вышли из него. Йони прошел вперед, к кабине пилота, маневрируя по крышам машин.

Там собралось много офицеров. Просторная кабина была переполнена. Большинство сидело на маленьких плетеных табуретках. Впереди, в кресле пилота, — Шани, справа от него — Айнштейн. Сразу же за ними штурманы.