Последний бой Йони

Вслед за Амноном появились вместе Муки и Амос и еще один боец из звена Муки. Все проникли через ту же вторую дверь, в которую ворвались Амир и Амнон. Муки по неизвестной причине пропустил «свою» первую дверь, а Амос, которого в последний момент взяли в атакующий отряд и которому во время краткого инструктажа в «геркулесе» было велено придерживаться Муки, последовал за своим командиром. Солдаты, напряженно следящие за каждым движением в зале, в тот момент не заметили еще одного террориста. Амир поднес к губам мегафон и крикнул в него по-английски и на иврите: «Всем лечь на землю!». Если бы не мегафон, его бы не услышали: от сильного волнения он едва сумел выдавить из себя эти слова.

«Я увидел ярко освещенную комнату со всеми лежащими в ней заложниками, — рассказывает Амос. — И тут слева выскочил террорист… Я выстрелил в него. Он прижимал винтовку к груди, и первая пуля попала в его оружие, а потом в грудь. Всего я выпустил в него три пули».

Так были уничтожены все четверо террористов, которые могли убить заложников. С этого момента — мгновение спустя после того, как Амир убил первого террориста, через минуту после того, как бойцы наткнулись на угандийских часовых, и спустя минуты три после высадки из самолета — операция, по сути, увенчалась успехом. И этого момента — прошли считанные секунды после того, как он был ранен, — Йони уже не довелось увидеть.

Тем временем в ту же дверь устремились бойцы из звеньев Амнона и Муки; перед тем как двинуться дальше, все сосредоточились в передней части зала. Большинство заложников продолжали лежать, в основном, конечно, от потрясения происходящим, чем подчиняясь приказам из мегафонов, но некоторые вскочили на ноги. Авнер и Амос прицелились в кого-то, кто вышел из отдаленного угла зала, рядом с лестницей. Они уже стали нажимать на спусковой крючок, но тут поняли, что это маленькая девочка, и спешно вздернули винтовки кверху. Пули уже вышли из стволов и попали в стену, над головой девчушки. Едва ли маленькая заложница осознала, что ее жизнь в тот миг висела на волоске. Сразу же за ней вскочил пожилой человек, и солдаты, разглядев, что это не террорист, крикнули друг другу не стрелять.

Но не всем повезло, как этим двум. Трое нашли свою смерть — двое от пуль наших солдат и одна, Ида Борович, вероятно, от пули арабского террориста. По предварительным оценкам армии, перед операцией, даже в случае ее успеха, шла речь о возможности десятков убитых. То, что террористы не успели уничтожить заложников, что пострадали немногие, объясняется и быстротой выполнения операции, и ее внезапностью, но также и тем, что бойцы, ворвавшиеся в зал, оказались почти в идеальной ситуации. Комната была хорошо освещена, заложники сосредоточены только в ней, и в первую секунду почти все лежали на полу (это частично тоже связано с внезапностью акции). Таким образом, возможно стало почти мгновенно уничтожить террористов, не подвергая опасности самих заложников, — те даже толком не успели понять, что, собственно, происходит. Часть из них только что проснулись, другие от потрясения не могли произнести ни слова. Услышав приближающиеся звуки выстрелов, большинство решило, что пришел конец: резня началась. Одна из заложниц, Сара Давидзон, легла на своего маленького сына, чтобы телом своим защитить его от пуль, и в голове ее мелькнула искра надежды, что это не займет много времени — смерть придет быстро.

Только один мальчонка отреагировал на происходящее со всей своей детской непосредственностью. Увидев огонь и услышав стрельбу, он захлопал в ладоши и в полном восторге закричал: «Вот здорово!»

Команды на иврите заполнили пространство зала, кто-то из солдат объявил: «Мы пришли забрать вас домой». До заложников стала доходить суть происходящего: невероятное в самом деле случилось. После долгих дней унижений и оскорблений, после ультиматумов с угрозами казни, когда приходилось подчиняться приказам крикливой немки, напомнившей одной пережившей концлагерь Биркенау женщине старосту ее блока своей жестокостью; после разделения на евреев и неевреев, когда немец-террорист, подобно нацистам прошлых лет, успокаивал их, объясняя, что разделение происходит в их же интересах; после речей тирана-клоуна, наслаждавшегося предоставленной ему мировой трибуной и игрой с попавшими в полную его власть заложниками, которых он то и дело швырял от надежды к отчаянию; после дней, когда им пришлось испытать на себе ненависть, исходящую от банды арабов, которые, несомненно, только и ждали возможности нажать на курок и уничтожить проклятых евреев вместе с их женами и детьми, — после всего этого, когда многие уже не надеялись спастись от неминуемой смерти, избавление пришло вдруг в образе израильских парней, внезапно явившихся из мрака.