Последний брат

Трофим замер. Погоня! Но тут же подумалось, что вряд ли погоня смогла бы забраться в лес без света факелов. Их бы он точно заметил. Или все-таки мугольские стражи отправились в лес без огня? Рука Трофима потянулась к бедру и наткнулась на пустой бок. Он вспомнил, что так и не успел надеть пояс с ножнами для ножа, а сам большой нож?.. Да, остался воткнутым землю в палатке… Махать мечом в темноте представлялось совсем несподручно, и он вытащил маленький ножик, укрепленный на плечевой перевязи меча. Опираясь на правую руку, а левую с ножом прижав к себе, он напряженно вслушивался и таращил глаза в темноту. Где-то далеко два раза ухнула птица. И опять тихо. Трофим все так же стоял недвижим в нерешимости. Там впереди мог быть свой, но мог быть и чужой. Сейчас следовало решить, окликнуть того, кто впереди, или миновать, осторожно сойдя с тропинки. До этого момента Трофиму просто не приходило в голову, как он опознает своих при встрече.

«Все же, — подумал он, — это должны быть мои. У муголов есть факелы. Вряд ли они бы стали сидеть в засаде. Если бы они пошли в лес, они бы активно искали».

— Ребята! — собравшись с духом, тихо прошептал он. — Учебная?

— Хруруруру… хруруру… — послышалось в ответ тяжелое сопение.

Трофим обмер. Только теперь он догадался: впереди дикий кабан, и судя по тону, немалых размеров. Трофим по дурости подполз к нему почти вплотную. Наверняка сыграло свою роль то, что попав на тропу, он вляпался в кабанье дерьмо, это несколько заглушило его природный человечий запах.

— Хру! — коротко и настороженно рыкнуло в темноте.

После этого послышались звуки, смысл которых было легко понять даже в темноте. Кто-то часто-часто тянул носом воздух, пытаясь понять ситуацию по запаху. Кто-то весьма большой. Трофим замер, трижды замер. Отползти совершенно бесшумно было почти нереально. И он ясно представлял, что может с ним сделать дикий кабан. А впереди тем временем все стихло. Кто бы там ни был, похоже, он полностью проснулся, и теперь тоже не решался потревожить тишину. В темноте время тянулось бесконечно. Или тот, кто был впереди, просто ушел? Нет, он не смог бы уйти совершенно бесшумно. Трофим физически чувствовал, как темнота начинает обретать очертания страшного зверя. Сперва секач почудился ему слева, он вроде увидел силуэт, хотя видеть здесь вообще ничего не мог. Потом громадный силуэт проскользнул правее, но истаял еще до того как Трофим успел себя обругать. Это становилось невыносимым. Попасть из царства зрячих в страну слепых было невероятно страшно. Трофим не мог знать, где находится враг. Неимоверным усилием воли он заставил рассеяться подбирающихся к нему фантомов, порожденных его собственным страхом. Главное, чтоб занимаясь фантомами, не пропустить одного — настоящего. И через некоторое время он вдруг почувствовал, что один из органов чувств его не обманывает. До него дошел запах. Специфический запах зверя, который принес ветер. И тут же он понял, что это не ветер. Это — равномерное дыхание.

«Господи помилуй! Да он в шаге от меня!» — сообразил Трофим.

Надо было что-то делать, и он оперся о землю рукой с ножом, а свободной потянулся перевязи, где в одном из маленьких кармашков лежало маленькое огниво. Простая, но незаменимая штука из двух пластин, соединенных размыкающей пружиной, с укрепленным между ними кремнем. Аккуратно достал устройство, тихо положил в руке как надо, подготовился бить ножом и свел пластинки.

Чиркнуло! И от его руки рассыпались ворохом несколько искр, ослепительных в ночной тьме, как греческий огонь. На какой-то миг все вокруг высветилось. В нескольких шагах от него (впрочем, за точное расстояние Трофим бы не поручился) из тьмы вынырнуло и нависло здоровенное свиное рыло. Гибкий нос, пятачина с двумя сопелками, маленькие и ставшие еще меньше от света злобные глазки-бисеринки, и два здоровенных клыка секача. Над головой нависал горб спины с гривой жестких волос. А из-за спины кабанюги торчали аж чуть не вытянувшиеся от испуганного любопытства маленькие пятачочки с блестящими глазенками над ними.

Тьма сомкнулась. Ошарашенный свин дико завизжал.

«Выводок!..» — подумал Трофим, откатываясь вбок с тропы и выставив перед собой малюсенькое лезвие ножа.

Ночь захрюкала тоненькими голосками. Потом малолетние испуганные хрюки перекрылись мощным паническим верещанием, и темнота взорвалась топотом копыт. Трофим думал, что вожак пойдет в его сторону, и сжался, поджимая голову, но шум удалялся, удалялся, удалялся от него.

«Они же не видят дороги», — подумал Трофим, и ночь тут же ответила хрустом ломающихся сучьев, и придушенным ревом ошалевшего от страха кабана.

— Улеб! — испуганно и приглушенно вскрикнуло в темноте, левее. Троифим узнал голос Фоки.

«Это ж надо, нашел, — подумал Трофим медленно распрямляясь. — Теперь бы только еще понять, где эта проклятая тропинка…»

* * *