Последний брат

— Мугольские храбрецы проехали полсвета не слезая с седла. Сражаясь на конях они обрели господство, заставили народы от восхода и до заката головы согнуть, колени склонить. Думали храбрецы, покоренные народы отдадут нам свою душу и силу. А на деле наша сила, растекаясь, слабела по далеким чужим краям. Покроенные чужаки поили нас своими обычаями и верой. А чужие женщины, женами ставшие, и детей родившие, растили их муголами ли?.. Еще не оскудели мы в отважных воинах, еще сотрясаем мир доблестью. Но установления предков и чингизова яса, в почете ли? Отец мой, Хуран-Бохо, был могучий воин и добрый правитель. Но и он уже стал хаганом после смуты, прервавшей правление золотого рода. Разве был общий курултай? Разве сорок и четыре [36]пронесли отца на белой кошме? Помнил ли он установления предков, когда выбирал себе женщин с разных земель? Меня, сына муголки, он назвал Амаром, а сына муслимки Урахом. Стали мы оттого братьями? Я остался муголом, а он муслимом, хоть и течет в нас кровь одного отца. Что сказал вам — сказал и отцу. Он после того отослал меня от себя в землю ромеев. А когда отец ушел в землю предков, новым хаганом встал Урах, потому что всех наших братьев он послал вслед за отцом. И вот, помните ли, нас вызвали во дворец василевса? Там император отвел меня от вас, и сказал мне, что брат мой Урах требует меня домой. Я все понимал, и император все понимал. Он сказал, что не может отказать хагану, и что если я попробую сбежать в пределах Романии меня найдут и выдадут все равно. А если не найдут, то скорее всего будет война. Мне нельзя было бежать в Романии, но я мог бежать в пределах улуса, где за меня уже отвечали посланцы хагана. — Амар тяжко вздохнул. — Император договорился с моим дедом, что тот пошлет людей, с которыми я встречусь, улизнув из-под охраны. Они должны были мне помочь добраться до деда, а потом… Я решил бы, что делать потом. Мир велик. Император хотел сдержать обещание, данное моему отцу. Но для этого было нужно, чтобы меня не убили сразу после пересечения границы. Потому он и послал вас со мной, друзья. Вы были свидетелями, и прежде чем вы повернули бы домой, у меня был шанс на побег. А для того, чтобы Хунбиш не соблазнился мыслью убрать и императорский эскорт, василевс так расписывал ему знатность рода несчастного Тита и положение его отца при дворе. Может быть даже несколько преувеличивал, да все равно не помогло… Встреча с людьми деда не состоялась. Их почему-то не оказалось на месте… Что-то пошло не так. Мы с Юлхушем, которого вы знали под моим именем, намеревались тихо покинуть лагерь ночью. Не лучшее место для побега, но Хунбиш сказал мне, что мой брат лично выехал нам навстречу, и я не знал, сколько у меня осталось времени. Решили бежать этой ночью. И тут все опять же пошло не так. Нас заметили. И Хунбиш, выбирая между гневом Ураха за мой побег, и гневом василевса за ваше убийство, не стал раздумывать. А дальше вы сами все знаете.

— А те, в лесу? — спросил Фока. — Люди твоего деда?

— Скорее всего, — неуверенно кивнул Амар, — больше некому. Опоздали на место встречи, а потом уже не могли связаться со мной. Следили за нами издалека, выбирая момент. Наверное, было так.

— Почему нам не сказал? — спросил Улеб. — Почему мы узнали все, только когда нас начали резать?!

— Почему не доверился нам? — подхватил Трофим.

— Так решил василевс. Но я сам мог вам сказать, да… — Амар запнулся. — Трофим, Улеб, Фока, вы — мои друзья. В бою я только вас и хотел бы видеть с боков и спины. Но это был не бой. Вы когда-нибудь пробовали несколько недель ехать бок о бок с воинами, которые в любой момент могут получить приказ вас убить, и не подавать вида, что об этом знаете? Ни звуком, ни словом, ни настороженностью в глазах?

Трофим попробовал представить. Скрывать свои эмоции. Хладнокровию их учили, потому что это было нужно в бою. А вот скрывать враждебность… Он не мог честно ответить, справился бы он или нет. Поручился бы за любого в контубернии, что тот справится?..

— У меня было много времени этому научиться, — продолжал Амар. — Еще до отъезда в Романию двор хагана стал напоминать клубок змей… Но мог ли я требовать от вас такой выдержки, безо всякой подготовки? Достаточно было хоть одному из вас сделать ошибку, и это погубило бы всех. И я решил, что лучше всего вы изобразите беспечность, если и в самом деле будете беспечны. Если бы все пошло хорошо, то вы бы уехали домой, так ничего и не узнав, кроме того, что я внезапно пропал. Так я думал. Или… мне очень удобно было так думать… Не получилось, как задумано. Вы — мои друзья, и я не имел права использовать вас так. Я хотел уберечь вас, а сам погубил. Я виноват.

Амар замолчал, наступила тишина.

— Ладно… — наконец сказал Улеб, и его примирительный тон как-то сразу снял повисшее напряжение. — Чего уж теперь… Все под Богом ходят, а мы — воины — ближе всх к нему. Тит и Амар… Юлхуш то есть. Черт, все не могу привыкнуть… Они-то погибли, нас прикрывая. Благодаря им мы еще живы. Теперь-то вопрос — что нам дальше делать?