Последний день осени

Мужчина выглядел спокойным и уверенным, словно он имел полное право здесь находиться. Вроде как незнакомый мужчина, чужой… и все равно мгновенно узнаваемый. По пронзительным голубым глазам. По сходству с мальчишкой, которого Дубровин знал когда-то. Незваный гость походил бы и на мальчика с телеэкрана, если бы не шрамы – шрамы его надежно маскировали.

– Я ведь не убегу от тебя? – спросил Илья. Его голос звучал ровно, он, даже попав в ловушку, не собирался открыто демонстрировать страх.

– Можешь попытаться. Наш разговор все равно состоится, просто будет менее цивилизованным.

– Ты убьешь меня?

– Мне необходимо тебя остановить, – отозвался мужчина. – То, как я это сделаю, будет зависеть от твоего поведения и ответов. Ты знал, что мальчик жив?

– Знал, конечно. Я и сохранил ему жизнь.

– Похвально, я это учту. А Рита знала?

– Нет, – покачал головой Дубровин. В памяти мелькнуло раскрасневшееся, заплаканное лицо дочери. – Все было сделано так, чтобы она считала его мертвым. И ты тоже.

– Я и считал… Но теперь я многое переосмысливаю с учетом того, что ты знал. Ты лгал в глаза родной дочери и мне – и знал. Ты позволил сделать вот это, – мужчина обвел рукой шрамы на своем лице, – и знал. Ты обвинял меня в собственном обмане.

– Я не просил уродовать тебя. Мои люди перестарались.

– Я должен этому поверить?

– Я не оправдываюсь перед тобой. Я ничего скрывать не буду, но и не буду брать ответственность за то, чего не совершал. Моим людям было велено отвадить тебя от Риты, не убивая, сделать так, чтобы ты исчез. Выбор метода я оставил за ними.

– Но, полагаю, не интересовался им и вознаградил их за успех.

– С ними и говори!

– Не с кем больше говорить, – еле заметно усмехнулся мужчина. – Давно уже не с кем… Кроме тебя, разумеется. Я еще мог бы простить то, что ты сделал тогда. Но то, что ты делал сейчас… Почему?

Ответ на этот вопрос Илья прекрасно знал. Символом его правоты служила фотография, стоящая на рабочем столе – прямо перед незваным гостем. На фотографии были изображены его внуки…

Правильные внуки. Нормальные. Не щенок, зачатый в подворотне, а дети с понятной родословной.

Илья ни слова не сказал об этом, однако его собеседник догадался сам.

– Пацан ничего не требовал, насколько я знаю. Он даже не догадывался о правде.

– Но он мог узнать – как минимум от Риты, которая начала вести себя как полная дура, – парировал Илья. – Выяснив, кто он такой, он получил бы право предъявить претензии на наследство.

– Разве у него получилось бы?

– Если бы он вырос в такого же бродягу, как ты, не получилось бы. Но он привлек к себе внимание этим шоу, рядом с ним кружили журналисты… Он мог превратиться в серьезную проблему.

– И ты решил убрать собственного внука, надо же… Ты убрал меня, но я был тебе никто. Или даже враг? В любом случае я не заслуживал твоей жалости. Но он… он ведь и твоя кровь тоже.

– Ты прекрасно знаешь, что мне не нужна такая кровь.

– Да уж… Она не была тебе нужна, даже когда не было альтернатив. А уж теперь, когда есть два «правильных»… Тебе следовало остановиться. Я бы не пришел за тобой.

– Ты уже пришел за Ритой, этого достаточно. Думаешь, я не знаю, что ты показал ей пацана?

– Она бы все равно узнала. Мне вот что любопытно… Придумаешь ли ты хоть одну причину, по которой я тебя не трону? Дашь мне гарантию того, что ты оставишь его в покое? Настоящую гарантию.

Илье нужно было соврать. По-настоящему оставить мальчишку в покое он не мог, он не сомневался: от наследства тот не откажется. Бедная семья, сестра-опекунша… Ему нужны деньги, а теперь еще и желание поквитаться наверняка добавится.

Другое дело, что прямо сейчас говорить об этом не имело смысла, только не с тем, кто уже умудрился защитить пацана, причем не единожды. Илья искал правильные слова… и не находил. Ему казалось, что голубые глаза, сияющие на исчерченном шрамами лице, видят его насквозь.

Поэтому он попытался бежать. Илья понятия не имел, какое оружие с собой у этого урода, как далеко тот готов зайти. Дубровину только и оставалось, что полагаться на удачу. Он вырвался из кабинета, побежал вниз по лестнице, надеясь все же добраться до машины…

Уже на лестнице он оступился. Не было ни выстрела, ни ножа, брошенного в спину, ни удара. Илья просто поставил ногу на край ступеньки, не сумел удержаться за перила – и сорвался вниз. Мир закружился вокруг него, свет замелькал, переплелся с белыми вспышками перед глазами, а потом… потом угас окончательно.

39. Смешная любовь

Жене по-прежнему казалось, что все это не по-настоящему. Хотя боль в перевязанных руках намекала, что ей не приснилось ничего: ни жуткое нападение психа, ни отчаянная драка с ним, ни шокирующее признание Маргариты.

Теперь все закончилось, наступил покой – по крайней мере, временный. Костю удалось стабилизировать, причем без помощи его внезапно обнаружившейся матери. Это только в кино всем верят на слово и переливают кровь без какой-либо подготовки. В реальности же предпочтение отдавали очищенной донорской крови.