Последний долг

Я повернулся лицом к брату, схватив его ледяную руку своей.

- Это моя вина…

Колеса Жасмин заскрипели, когда она подъехала ближе. Нила последовала за ней, придвинувшись ко мне, окутывая меня своей печалью и отчаянием.

- Он тоже был моим братом, Джет. Ты не думаешь, что я хотела попрощаться? Я бы все отдала, чтобы быть там. - Ее голос стал яростным. - И это не твоя вина.

Вон не сказал ни слова, немного отступив назад, не сводя глаз с Кестрела.

- Кес знал, как мы к нему относимся. Он знал, что его любят. Он умер, зная, как сильно мы будем скучать по нему.

Жасмин не могла продолжать; ее слезы превратились в рыдания, и мое сердце разорвалось от ее боли.

Я сжал кулаки, впиваясь ногтями в ладони, желая пустить кровь. Мне нужно было причинить себе боль, чтобы я мог сосредоточиться на чем-то другом, а не на комнате, полной трагедии. Мне нужен был мой клинок, чтобы я мог пройти через это.

Но у меня ничего не было с собой.

И я не мог оставить Кестрела.

Нила прижалась ко мне, обхватив меня здоровой рукой за талию и прижав голову к моему плечу. Она не сказала ни слова, но в этом и не было необходимости.

Каким-то образом она отбросила свое горе из-за смерти Кеса и сосредоточилась на своей любви ко мне. Стоя в комнате, полной несчастья, она дала мне силы.

Неосознанно мое тело немного расслабилось. Я наклонился к ней, целуя в макушку.

- Спасибо.

Она не подняла глаз, но кивнула.

Успокоившись, я тяжело вздохнул и повернулся, чтобы обнять свою сестру. Я поднял ее плачущую фигуру с инвалидного кресла, бормоча ей на ухо.

- Прости, Джаз. Я не имел права кричать на тебя.

Она прижалась ко мне, плача все сильнее.

- Я не должна была принимать решение позволить тебе поспать. Я должна была разбудить тебя. Я никогда себе этого не прощу. Но я не отходила от него, Кайт. Я оставалась с ним, пока вы не приехали. Я составила компанию нашему брату.

Отстранившись, я смахнул ее слезы.

- Спасибо.

В тот момент, когда я отпустил Джаз, чтобы прикоснуться к Ниле, Вон снова положил ладонь на плечо моей сестры.

Я прищурился.

Он сверкнул глазами.

Я не хотел чувствовать то, что он делал, но он не оставил мне выбора.

Она ему нравилась.

Он хотел ее.

Он ненавидел, когда ей было больно, и будет рядом с ней, нравилось мне это или нет.

То, что у Вона появились чувства к моей сестре, разозлило меня, но было слишком много вещей, на которых нужно было сосредоточиться. Был другой человек, о котором нужно было побеспокоиться.

Игнорируя его, я снова повернулся к Кестрелу.

Он неподвижно лежал на металлическом столе. Его кожа выглядела ненастоящей, волосы тусклыми. Его руки были выпрямлены, нарисованная чернилами пустельга на его теле болезненно светилась под светом ламп, в то время как белая простыня прикрывала его наготу.

Он все еще был похож на моего брата, но в то же время совершенно другой. Его кожа больше не была теплой и розовой, а была безжизненной и холодной. Чистое сердце внутри него и огромная способность прощать, исцелять и защищать перешли в другую форму, оставив нас, но не забыв нас.

Он был таким сильным. Таким храбрым. Я принимал его как должное, ожидая, что он будет рядом со мной, когда мы состаримся и поседеем.

И все же теперь он навсегда останется молодым. Застывший во времени, бессмертный до конца.

Мне хотелось упасть на колени и признаться ему во всем. Я хотел рассказать ему, что я сделал с Катом. Я хотел очистить свои грехи и попросить его нести их за меня.

Но я не мог.

Я никогда больше не заговорю с ним.

Я не мог горевать.

Не сейчас.

Не после вчерашнего дня.

И каким-то странным образом мне показалось, что Кес знал, что произошло в сарае. Как будто он умер не потому, что я отнял жизнь у Хоука. А потому, что он чувствовал, что ему больше не нужно бороться с нашим отцом.

Он был свободен, чтобы уйти.

Свободен быть счастливым.

Моя благодарность и дружба всегда будут с тобой, Кес. Независимо от того, где ты.

Комок застрял у меня в горле, но я не сломался. Мне потребовались все мои оставшиеся силы, чтобы посмотреть сухими глазами на брата и прошептать:

- Прощай.

- Он умер без боли, - пробормотала Жасмин. - Доктор сказал нам, что его сердце отказало от полученных травм. Он все еще был в коме…он это не почувствовал.

Джаз переплела свои пальцы с безжизненными пальцами Кеса.

- Теперь он обрел покой.

Моя спина напряглась, в то время как Кес оставался неподвижным. Его татуировка с птицей не дернулась, ни одно перышко не дрогнуло над его мышцами. Я все ждал, что его веки затрепещут, губы дрогнут. Его смех взорвется, и тщательно продуманная мистификация будет раскрыта.

Но в отличие от его детских иллюзий проказника, это не было обманом.

Это было реально.

Он был мертв.

Он действительно ушел.

Я крепче обнял Нилу.

- Он умер не в одиночестве. Ты никогда не бываешь по-настоящему одинок, когда знаешь, что тебя любит другой.

Слезы Джаз не прекращались, и я не стал бы заставлять ее вытирать глаза, пока она не будет готова. Я очистил и сшил себя обратно в озере после того, как развалился со смертью моего отца. Сегодня я помогу своей сестре сделать то же самое.