Последний долг

Бой мог длиться часы или секунды. Единственное, что я знала с уверенностью, это то, что я цеплялась за эту жизнь — ту, которую я не хотела покидать.

Наконец, голос незнакомца заглушил все остальное.

- Ты проиграл, Хоук. Отойди от веревки, если хочешь остаться в живых и не встретиться со своим создателем.

Этот голос…Я не узнала его.

Дрожь сковала мои мышцы.

Кат все еще может убить меня.

Битва закончилась, но моя жизнь тоже могла закончиться.

Я не могла дышать.

Одну секунду.

Две.

Три.

Шаги вперед, щелчок пули, вошедшей в спусковой патронник, был единственным звуком во внезапно воцарившейся тишине бального зала.

- Отпусти ее, Кат.

Этот голос я действительно узнала. Я бы узнала его где угодно.

Его.

Я задрожала от любви.

Я заплакала от благодарности.

Он пришел за мной.

Он спас меня.

Джетро.

- Никогда. Опусти оружие, или я вытащу. Я сделаю это, Джет. Ты же знаешь, что я так и сделаю.

Другой голос, который я обожала, присоединился к голосу моего возлюбленного.

- Ты сделаешь это, и я буду стрелять в тебя столько раз, пока не сделаю столько дырок, что даже черви не захотят тебя.

Мой отец.

- И, если он выстрелит в тебя, я пристрелю вас троих. Тебя, бл*дь, разорвут на куски.

Мой близнец.

В их голосах пульсировало варварство, которого я никогда раньше не слышала.

Трое мужчин, которые, как я думала, никогда не могут оказаться в одной комнате, не говоря уже о том, чтобы сражаться на одной стороне. Как все изменилось с той ночи в Милане.

Страница 28

Я так сильно хотела остаться в живых. Броситься в объятия Джетро, поцеловать моего отца и прикоснуться к моему близнецу. Но никто не двигался, пока я оставалась в ловушке гильотины.

Надежда терпела поражение.

Кат все еще мог так легко убить меня, и никто не смог бы его остановить. Если бы они застрелили его, а он держал веревку в руке, гильотина упала бы. Если бы он решил покончить с собой и умереть рядом со мной, никто не смог бы помешать ему выпустить лезвие.

Только последний клочок порядочности, оставшийся в Ката, мог помешать ему совершить немыслимое и лишить меня будущего, которого я так отчаянно хотела.

Сделай что-нибудь.

Я не знала, что именно. В голове у меня было пусто.

Поиграй с ним…

Кат пригласил меня в свой дом, у него были моменты вежливости, нормальности — он был человеком, несмотря на свои дьявольские привычки. Возможно... возможно, был какой-то способ заставить его выслушать.

Я прошептала сквозь капюшон:

- Я прощаю тебя.

Это прозвучало снисходительно и принужденно.

Старайся усерднее.

- Я прощаю тебя за все, что ты сделал. Что ты сделал с Эммой, со мной, со своими детьми. Я прощаю тебя. Позволь мне жить и покончить с историей долгов.

Джетро втянул в себя воздух.

Больше никто не произнес ни слова.

Все зависело от связи между мной и Катом.

Я съежилась под лезвием... ожидая его решения. За последние несколько месяцев мы научились понимать друг друга. Я знала, что он по-своему любил своих детей. И он знал, что я не сдамся без боя.

Между нами была ненависть, но и уважение тоже.

Если бы только это уважение спасло мне жизнь.

Вся комната замерла, наблюдая, как разворачивается история.

Шаркали ноги, оружие извергало густо пахнущий дым от использованного пороха, но никто не двигался.

Я боялась худшего.

Я предложила свое прощение, идя против всего, что хотела сказать. Я променяла свою собственную мораль на право сохранить свою жизнь. Но что, если этого было недостаточно?

- Кат…

Я вздохнула.

- Не позволяй ей победить.

Блок лязгнул, когда Кат вздрогнул. Мне не нужно было смотреть ему в глаза, чтобы понять, что я попала в точку. Наблюдение за тем, как Бонни, научило меня кое-чему. Она была причиной всего психотического и аморального поведения в своей семье. Это она довела своих детей до безумия. Она была семенем, прорастающим такими демоническими лепестками.

И теперь она была мертва.

- Тебе больше не нужно ей подчиняться, - мой голос прозвучал наполовину как молитва, наполовину как мольба. - Освободи меня. Покончи с этим.

И снова тишина опустилась, как удушающая подушка.

Никто не пошевелился.

Тепло тела Ката обожгло мое бедро, пока он стоял, просто стоял. Обдумывая.

Затем... наконец... снова раздался звон веревки и механизма, только на этот раз я этого не испугалась. Нога Ката толкнула меня, когда он закреплял веревку, остановив лезвие и мою смерть.

Я не дышала, когда он присел на корточки рядом со мной.

Я не вздрогнула, когда его руки опустились мне на плечи, расстегивая хомут и помогая мне подняться на ноги.

Я не издала ни звука, когда его пальцы развязали веревку вокруг моих запястий, и схватили горсть волос, когда он одним движением сорвал капюшон.

Я не сделала ничего такого, что заставило бы его пожалеть о своем смелом решении.

Он спас меня, зная, что сам обречен.

Было ли это искуплением? Было ли этого достаточно, чтобы освободиться от всего, что он сделал?

Я задрожала, когда черный материал больше не мешал мне видеть, моргая, пока мои глаза привыкали к свету.

Кат не улыбнулся и не поморщился, он просто смотрел.