Последний долг

― Только попробуй, и я буду стрелять в тебя до тех пор, пока ты не станешь таким дырявым, что даже черви не захотят тратить на тебя время.

Мой отец.

― Как только он выстрелит в тебя, я утрою свои усилия и не остановлюсь до тех пор, пока тебя не разорвет на куски, черт возьми.

Мой близнец.

В их голосах звучала жестокость, которой я никогда раньше не слышала.

Трое мужчин, которые, как мне казалось, никогда не должны были оказаться в одной комнате, не говоря уже о том, чтобы сражаться плечом к плечу. Как же все изменилось с той ночи в Милане.

Я так хотела жить. Хотела броситься в объятия Джетро, поцеловать отца и прикоснуться к своему близнецу. Но никто не двигался, пока я оставалась в ловушке гильотины.

Надежда противостояла поражению.

Кат с легкостью мог убить меня, и никто не в силах его остановить. Если бы в него выстрелили в тот момент, когда он держал в руке веревку, лезвие гильотины соприкоснется с моей плотью. Если он решит совершить самоубийство и умереть вместе со мной, никто не сможет помешать ему выпустить лезвие.

Только последняя капля порядочности, оставшаяся у Ката, могла помешать ему совершить немыслимое и лишить меня будущего, о котором я так отчаянно мечтала.

Делайте что-нибудь.

Я не знала, что. В голове не было ни одной мысли.

Поиграйте с ним…

Кат принял меня в своем доме, иногда он был вежлив, обыденный ― был человеком, несмотря на дьявольские замашки. Возможно… возможно, есть способ уговорить его прислушаться ко мне.

Я прошептала сквозь накидку покрывающую голову:

― Я прощаю тебя.

Это прозвучало высокомерно и принужденно.

Постарайся.

― Я прощаю тебя за все, что ты сделал. С Эммой, со мной, с твоими детьми. Я прощаю тебя. Позволь мне жить и прервать историю долгов.

Джетро сделал глубокий вдох.

Никто не произнес ни слова.

Все зависело от связи между мной и Катом.

Я притаилась под лезвием… ожидая его решения. За последние несколько месяцев мы научились понимать друг друга. Я знала, что он любит своих детей каким-то извращенным способом. И он знал, что я не сдамся без боя.

Между нами была ненависть, но и уважение.

Если бы только это уважение спасло мою жизнь.

Все в комнате замерли, наблюдая за развитием истории.

Слышалось шарканье, лязг оружия, но никто не шевелился.

На спине образовалась испарина, я боялась самого худшего.

Я предложила свое прощение, идя вразрез со всем, что хотела сказать. Обменяла мораль на право сохранить свою жизнь. Но что, если этого недостаточно? Что, если моя единственная ценность была неинтересна Кату?

― Кат… ― Я вздохнула. ― Не позволяй ей победить.

Шкив лязгнул, когда Кат вздрогнул. Мне не нужно было смотреть ему в глаза, чтобы понять, что я попала в точку. Наблюдение за тем, как Бонни умирает по прихоти своего тела, кое-чему меня научило. Она была причиной психотического и аморального поведения в своей семье. Именно она довела своих детей до безумия. Она была семенем, прорастающим такими демоническими лепестками.

А теперь она мертва.

― Ты больше не должен ей подчиняться. ― Мой голос прозвучал наполовину как молитва, наполовину как мольба. ― Освободи меня. Покончи с этим.

И снова тишина.

Никто не шелохнулся.

Бедром я чувствовала тепло тела Ката, он стоял, просто стоял. Обдумывал.

Затем… наконец… снова послышался шорох веревки и лязг механизма, только на этот раз я не испугалась. Ногой Кат оттолкнул меня, закрепляя веревку, останавливая лезвие и мою смерть.

Я не дышала, пока он приседал рядом со мной.

Не вздрогнула, когда его руки опустились мне на плечи, избавляя от хомута и помогая подняться на ноги.

Не издала ни звука, когда он развязал веревку вокруг моих запястий и одним движением сорвал материал, укрывавший мою голову.

Я не сделала ничего, чтобы заставить его пожалеть о своем мужественном решении.

Он спас меня, зная, что сам обречен.

Это искупление? Достаточно ли этого, чтобы освободиться от всего, что он сделал?

Я вздрогнула, когда черный материал освободил обзор, и часто моргала, пока глаза не привыкли к свету.

Кат не улыбался и не гримасничал, он просто смотрел.

Мне нужно было немного времени, чтобы осознать, как близка я была к смерти. Посмотреть в лицо своему потенциальному убийце и поблагодарить его за то, что он пощадил меня, даже, несмотря на то, что я проклинала его.

Но в тот момент, когда наши взгляды встретились, Джетро взобрался на помост и заломил Кату руки за спину.

Брайан не сказал ни слова, подчиняясь сыну.

Я по-прежнему была поглощена моментом, так много читая в глазах Ката, но ничего из этого не понимая. Потирая горло и чувствуя фантомную рану на шее, я кивнула.

― Спасибо.

Кат пожал плечами в ответ на все вопросы, которые я хотела задать, прежде чем позволить своему первенцу рывком спустить его со ступенек и передать под контроль моего отца.

Как только Кат отвел взгляд, мое внимание переключилось на пространство вокруг меня.

Я ахнула.

Первозданный бальный зал превратился в зону боевых действий. Кровь и тела украшали пол. Мужчины, одетые в черное, и братья «Блэк Даймонд» стонали и осматривали свои многочисленные раны.