Последний довод королей

— Разумеется, есть и другие. Я отлично знаю, что нельзя ставить всё на один бросок игральных костей. Другие сыновья загадочного происхождения, готовые получить эту роль. Насколько я помню, есть семья с фамилией Бринт, и ещё немало прочих. Но ты всплыл на вершину, Джезаль, как дерьмо в ванне. Когда я шёл по тому мосту в Агрионт и увидел, как ты вырос, я знал, что ты именно тот, кто мне нужен. Ты просто выглядел как надо, а этому не научишь. Ты даже научился говорить как король — и это преимущество, которого я не ожидал.

Джезаль стонал и пускал слюни, не в силах даже закричать. Он почувствовал, как сапог Байяза скользнул под него и перевернул на спину. Сквозь слёзы Джезаль увидел нависшее над ним размытое хмурое лицо Мага.

— Но если ты настаиваешь и хочешь всё усложнять… если настаиваешь на своём пути… что ж, есть и другие варианты. Даже короли неожиданно умирают. Упал с лошади. Подавился оливковой косточкой. Свалился на очень твёрдые булыжники мостовой. Или тебя просто найдут мёртвым поутру. Жизнь для вас, букашки, всегда коротка. Но для бесполезных она может быть ещё короче. Я сделал тебя из ничего. Из воздуха. Одним словом я могу тебя убрать. — Байяз щёлкнул пальцами, и этот звук словно меч пронзил живот Джезаля. — Вот так тебя можно заменить.

Первый из Магов наклонился ещё ниже.

— А теперь, болван, ублюдок, сын шлюхи, очень тщательно обдумывай свои ответы на эти вопросы. Ты будешь выполнять всё, что советует архилектор, да?

Спазмы милосердно стихли, ненамного. Достаточно, чтобы Джезаль смог прошептать, "да".

— Он будет во всём тебя направлять?

— Да.

— Ты будешь следовать его приказам, публично и наедине?

— Да, — выдохнул он, — да.

— Хорошо, — сказал маг, выпрямляясь. Он возвышался над Джезалем точно так же, как его статуя однажды возвышалась на людьми на аллее Королей. — Я знал, что ты это скажешь, потому что, хотя ты заносчивый, невежественный и неблагодарный, я знаю ещё… что ты трус. Помни об этом. Я надеюсь, что этот урок ты не будешь игнорировать. — Мучения неожиданно отступили. Достаточно, чтобы Джезаль смог поднять кружащуюся голову от плит.

— Я вас ненавижу, — удалось ему прохрипеть.

Байяз расхохотался.

— Ненавидишь? Как это высокомерно с твоей стороны! Считать, что мне не всё равно. Мне, Байязу, первому ученику великого Иувина! Мне, который сбросил Мастера Делателя, который сковал Союз, который уничтожил Сотню Слов! — Маг медленно поднял ногу и поставил Джезалю на подбородок. — Мне плевать, что я тебе не нравлюсь, глупец. — Своим сапогом он прижал лицо Джезаля к забрызганному рвотой полу. — Мне нужно, чтобы ты подчинялся. И ты будешь подчиняться. Да?

— Да, — пробулькал Джезаль сдавленным ртом.

— Тогда, ваше величество, я удаляюсь. Надеюсь, вы никогда не дадите мне повода вернуться. — Сокрушающее давление на лицо прекратилось, и Джезаль услышал, как шаги мага удаляются в дальний конец комнаты. Дверь, скрипнув, открылась, а потом со щелчком закрылась.

Он лежал на спине, уставившись в потолок, и тяжело дышал. Некоторое время спустя он собрал всю свою отвагу, перекатился и нетвёрдо поднялся на четвереньки. Стояла неприятная вонь, и не только от рвоты, размазанной по лицу. Со слабым проблеском стыда он понял, что обгадился. По-прежнему вялый, как тряпка, Джезаль дополз до окна, охнув, поднялся на колени и посмотрел в прохладные сады.

В следующий миг в поле зрения появился Байяз, который шагал по дорожке из гравия между аккуратными лужайками, макушка его лысины блестела. Рядом с ним шел Йору Сульфур с посохом в одной руке и с ящиком из тёмного металла под другой. Тот же ящик, который в повозке ехал с Джезалем, Логеном и Ферро через половину Земного круга. Какими счастливыми казались теперь эти дни.

Неожиданно Байяз остановился, повернулся и поднял голову. Он посмотрел наверх, прямо в окно.

Всхлипнув от ужаса, Джезаль прижался к занавескам, всё его тело дрожало, воспоминания о непереносимой боли, холодные, как лёд, давили на внутренности. Первый из Магов постоял там немного, на его лице играла лёгкая улыбка. Потом он быстро повернулся, зашагал между кланяющимися рыцарями-телохранителями, стоявшими у ворот, и исчез.

Джезаль стоял на коленях, вцепившись в занавески, как ребенок в юбки матери. Он подумал о том, каким счастливым был когда-то, и как слабо это понимал. Играл в карты, окружённый друзьями, и впереди было большое будущее. Он тяжело вздохнул, от слёз перехватывало горло, щипало глаза. Никогда в своей жизни он не чувствовал себя таким одиноким. Сын королей? У него нет никого и ничего. Он шмыгал носом и бессвязно лопотал. В глазах стоял туман. Его сотрясали безнадежные рыдания, губа со шрамом дрожала, слёзы капали на плиты пола.

Он рыдал от боли и от страха, от стыда и гнева, от разочарования и беспомощности. Но Байяз был прав. Он был трусом. Так что больше всего он рыдал от облегчения.

Добрые люди, злые люди