Последний довод королей

Магов она догнала в обветшалом внутреннем дворике, заросшем сорной травой и заваленном черепицей. Мужчина в грязной рубашке провожал магов к длинной лестнице, что вела к темной арке в высокой стене Агрионта. В скрюченных пальцах у него позвякивала связка ключей, а сам мужчина бормотал что-то о яичнице. Когда он провел магов в тоннель, Ферро быстренько пересекла дворик и взбежала по лестнице, замерла у самого верха.

— Мы скоро вернемся, — услышала она громкий голос Байяза. — Дверь не закрывай.

— Она должна быть закрыта, — ответил другой голос. — Таковы правила. Сколько живу, она закрыта, и я не намерен…

— Тогда жди здесь! Никуда не уходи! У меня полно других дел, я не могу сидеть по ту сторону закрытой двери!

Ключ повернулся в замочной скважине, заскрипели дверные петли. Ферро подобрала булыжник и крепко стиснула его в пальцах.

Старик как раз закрывал ворота, когда она оказалась на верхней ступеньке. Он ворчал, возясь с ключами, и она опустила камень прямо ему на лысую макушку. Старик ахнул и стал заваливаться вперед, но Ферро успела подхватить его и бережно опустила на пол.

Затем отложила камень и забрала у оглушенного ключи.

Только Ферро хотела толкнуть дверь, как почувствовала нечто странное — на нее будто повеяло легким ветерком в знойный полдень. Сначала она удивилась, потом ей стало хорошо. По телу пробежал восторженный трепет, от которого перехватило дыхание. Она коснулась двери и ощутила тепло; старое дерево было приятным на ощупь. Она слегка приоткрыла дверь и заглянула внутрь.

Прямо от стены Агрионта тянулся узкий мосток без перил. В шаг шириной, он упирался в Дом Делателя на голой скале, черной и блестящей под дождем. Байяз, Юлвей и Ки уже достигли противоположного конца мостика и стояли у железных ворот, отмеченных в центре сверкающими кругами, кольцами из непонятных слов. Байяз вытянул что-то из-под воротника рубашки, и кольца ожили. Ферро смотрела, как они вращаются, и в ушах у нее стучала кровь. Наконец ворота медленно, как бы нехотя, отворились, и трое исчезли в темноте.

Дом Делателя стоял открытым.

Внизу под мостиком билась о скалу серая вода. Ветер с дождем то целовали, то нежно пощипывали кожу Ферро, когда она шла по узкому переходу, неотрывно глядя на раскрытые темные врата и не обращая внимания на клубы дыма над городом, что поднимались в мутное небо. На пороге она задержалась и стиснула кулаки.

Помедлив немного, ступила во тьму.

По ту сторону врат было ни тепло, ни холодно. Стоячий воздух скрадывал звуки и будто давил на плечи и на уши. Через несколько шагов она оказалась в полной темноте. Ветер, дождь и открытое небо превратились в полузабытые воспоминания. Время словно застыло. Ферро подкралась к широкому сводчатому проходу и заглянула в него.

Зал по ту сторону походил на храм, но такой огромный, что в него влез бы целиком великий храм в Шаффе, которая вмещает тысячи верующих. Это место затмевала размерами даже Аулкус. Здесь обитали мрачные тени, и угрюмое эхо металось средь суровых каменных стен. Могил давно почивших гигантов.

Гробница забытых богов.

Юлвей и Байяз стояли в центре зала. Маленькие, словно насекомые, фигурки посреди океана светящейся темноты. Ферро вжималась в холодный камень, силясь вычленить их слова из моря эха.

— Ступай в арсенал и найди клинки Делателя. Я отправлюсь наверх за… кое-чем другим.

Байяз уже развернулся и собрался уйти, но тут Юлвей поймал его за руку.

— Сперва ответь на один вопрос, брат.

— Какой вопрос?

— Тот, что я задаю тебе постоянно.

— Опять ты за свое? Даже сейчас? Что ж, ладно, спрашивай. Если иначе никак.

Два старика очень долго стояли неподвижно. Наконец стихли последние отголоски эха, и Ферро затаила дыхание, слушая.

— Ты убил Иувина? — прошипел во тьме Юлвей. — Ты убил нашего наставника?

Байяз даже не вздрогнул.

— Тогда, давным-давно, я совершал ошибки. Множество ошибок. Часть на разрушенном западе, другие прямо здесь, в этом месте. Не проходит и дня, чтобы я о том не сожалел. Я бился с Кхалюлем, пренебрегал мудростью учителя. Нарушил запреты в Доме Делателя, влюбился в его дочь. Я был горд, тщеславен и опрометчив. Все это правда. Но Иувина я не убивал.

— Что случилось в тот день?

Первый из магов заговорил, будто читал давно отрепетированную речь.

— Канедиас пришел, дабы воздать мне — за то, что я совратил его дочь, украл его секреты. Иувин не выдал меня. Они стали сражаться. А я сбежал. От ярости их битвы в тот день горели небеса. Когда я вернулся, все было кончено. Делателя не было, наш учитель лежал мертвый. Я не убивал Иувина.

Вновь надолго воцарилась полная тишина, и Ферро застыла в ожидании.

— Что ж, ладно. — Юлвей отпустил руку Байяза. — Выходит, Мамун лгал. Лгал и Кхалюль. Мы будем биться против них вместе.

— Хорошо, мой старый друг, очень хорошо. Я знал, что могу верить тебе, как ты веришь мне.

Ферро поджала губы. Доверие… Любимое слово лжецов. Честным людям говорить о доверии незачем. Первый из магов тем временем скрылся в одном из сводчатых проходов.