Последний довод королей

«В кои-то веки сразу к делу, без светских бесед о погоде, детях-внуках или сравнительных достоинствах разноцветных уток».

— Ничего постыдного в этом нет.

— Я считаю иначе. Но у меня многочисленная семья, и с каждым годом она растет. Мой вам добрый совет — не заводите много детей. — «Ха! Эта беда мне точно не грозит». — Еще я держу собак, которых тоже нужно кормить, а аппетит у них зверский. — Веттерлант издал долгий хриплый вздох и бросил птицам еще одну щепотку крошек. — Чем выше, наставник, поднимаешься, тем больше людей от тебя зависят, тем больше их крутится у твоего стола, жалобно выпрашивая подачки. Печально, но факт.

— На вас лежит большая ответственность, милорд. — Ногу Глокты свело судорогой, и он осторожно вытянул ее вперед, пока в колене не раздался щелчок. — Но, позвольте узнать, насколько она велика?

— Разумеется, мой голос. И три кресла в открытом совете. Все они подчиняются мне. С моей семьей их связывают соседство, дружба, узы брака и давние традиции.

«Как хрупки могут оказаться эти связи в нынешние времена».

— Вы уверены в тех троих?

Веттерлант холодно взглянул Глокте в лицо.

— Наставник, я не настолько глуп. Мои псы на надежной цепи. Я в них уверен. Насколько можно быть уверенным в наши ненадежные времена.

Он бросил на траву еще горсть крошек, и утки с кряканьем начали друг друга клевать и бить крыльями.

— Всего получается четыре голоса. — «Недурной кусок пирога».

— Всего четыре голоса.

Глокта, откашлявшись, быстро огляделся по сторонам: нет ли поблизости лишних ушей? В конце дорожки какая-то печальная девушка равнодушно созерцала искрящуюся на солнце воду. По другую сторону, примерно на том же расстоянии, сидели два растрепанных офицера Собственных Королевских и громко обсуждали ночной кутеж, споря, кто больше выпил.

«Может быть, печальная девица шпионит для лорда Брока? Может быть, офицеры — люди верховного судьи Маровии? Всюду мне мерещатся шпионы… И это правильно. Шпионы действительно повсюду».

Глокта понизил голос до шепота.

— Его преосвященство предлагает пятнадцать тысяч марок за каждый голос.

— Понятно. — Полуопущенные веки Веттерланта даже не дрогнули. — Столь скромного кусочка мяса едва хватит на моих псов. А для моего стола вообще ничего не останется. Должен сказать вам, лорд Барезин довольно прозрачно намекнул, что готов заплатить по восемнадцать тысяч за голос, а сверху добавить превосходный участок земли, примыкающий к моему поместью. Лес, где можно охотиться на оленей. Вы охотитесь, наставник?

— Охотился. — Глокта слегка похлопал себя по больной ноге. — Но в последнее время мне это не под силу.

— Ах да! Искренне сочувствую. Я всегда любил спорт. Впрочем, следом мне нанес визит лорд Брок. — «Как мило! Какая радость для вас обоих!» — Он любезно предложил мне двадцать тысяч, а также руку своей младшей дочери для моего старшего сына. Очень выгодная партия.

— И вы согласились?

— Я сказал ему, что принимать окончательное решение пока рано.

— Я уверен, его преосвященство мог бы увеличить сумму до двадцати одной тысячи, однако придется…

— Человек от верховного судьи Маровии предложил мне двадцать пять.

— Харлен Морроу? — процедил Глокта сквозь оставшиеся зубы.

Лорд Веттерлант удивленно приподнял брови.

— Если не ошибаюсь, его звали именно так.

— К сожалению, в данный момент я могу предложить только уже названную сумму. Но я сообщу его преосвященству о вашей позиции. — «И его радости, уверен, не будет предела».

— С нетерпением буду ждать вестей, наставник.

Веттерлант бросил новую порцию крошек уткам и с рассеянной улыбкой принялся наблюдать, как они дерутся.

Хромая и кривясь от боли, Глокта приблизился к зауряднейшему дому на непримечательнейшей улице, на его губах играло подобие улыбки.

«Вот он, миг свободы от удушающего общества сильных мира сего! Наконец-то не нужно лгать, хитрить и озираться по сторонам в ожидании удара кинжалом в спину. Вероятно, я даже найду местечко, не оскверненное зловонием Харлена Морроу. Живительный глоток свежего…»

Едва он собрался постучать, дверь резко распахнулась. На пороге стоял улыбающийся мужчина в мундире Собственных Королевских. Встреча была настолько неожиданной, что Глокта сперва не узнал офицера, но потом, когда до сознания дошло, кто это, его захлестнула волна беспокойства.

— О! Капитан Луфар! Какой сюрприз. — «И весьма неприятный».

Луфар сильно изменился. Его лицо, прежде мальчишески мягкое, заострилось, посуровело, загрубело. Если раньше он ходил с гордо вздернутым подбородком, то теперь подбородок был опущен, что придавало Луфару смущенный вид. Еще он отрастил бородку — видимо, пытался замаскировать страшный шрам, пересекающий губу и челюсть, но это не помогло.

«Правда, шрам не слишком его обезобразил. А жаль».

— Инквизитор Глокта… э-э…

— Наставник.

— Неужели? — Луфар удивленно прищурился. — Что ж… в таком случае… — Он снова заулыбался и, к крайнему изумлению Глокты, вдруг дружески пожал его руку. — Мои поздравления! Рад бы поболтать, да служба зовет. Видите ли, меня давно не было в городе. Уезжал на Север и все такое…

— Разумеется.