Последний довод королей

Он услышал шаги по влажной тропе. Логен приближался сквозь мелкий дождь и туман, вокруг его покрытого шрамами лица вился пар от дыхания. Ищейка вспомнил, как обрадовался он в ту ночь, когда Логен, живой, подошел к их костру. Тогда казалось, что это новое начало, что их ждут лучшие времена. Все обернулось иначе. Странно, но больше Ищейка не был так рад видеть Логена Девятипалого.

— Король Севера, — пробормотал он. — Девять Смертей. Как денек?

— Промозглый. Как в конце года.

— Ага. Скоро еще одна зима. — Ищейка потер жесткую ладонь. — Они мелькают все быстрее и быстрее.

— Думаю, пора возвращаться на Север. Кальдер и Скейл по-прежнему на свободе, творят зло, и только мертвые знают, в какую беду вляпался Доу.

— Согласен. Пора отправляться.

— Я хочу, чтобы ты остался.

Ищейка резко поднял голову.

— Что?

— Кто-то должен провести переговоры с южанами и заключить договор. Ты всегда был лучшим по части переговоров. Кроме Бетода, возможно, но… он теперь не в счет.

— А что за договор?

— Возможно, нам потребуется их помощь. Не все на Севере рвутся принять то, что случилось. Люди не хотят короля. Или не хотят такого короля. Если Союз будет на нашей стороне, это нам поможет. Неплохо бы тебе привезти и оружие, когда вернешься.

Ищейка поморщился.

— Оружие?

— Лучше иметь оружие, не желая того, чем желать, не…

— Я знаю продолжение. А как насчет того, что это было последнее сражение? Как насчет того, что мы бросим воевать и будем что-нибудь выращивать?

— Все вырастет и без нас. Послушай, Ищейка, я никогда не искал битв, сам знаешь. Но ты должен…

— Не должен. Точно. С меня достаточно.

— Я пытаюсь стать лучше, Ищейка.

— Неужели? Незаметно, чтобы ты очень старался. Ты убил Тула?

Логен прищурился.

— Это Доу сказал?

— Не имеет значения, кто и что сказал. Ты убил Грозовую Тучу или нет? Не так уж сложно ответить. Да или нет.

Логен фыркнул, словно готов был рассмеяться или расплакаться, но не сделал ни того ни другого.

— Я не знаю, что я сделал.

— Не знаешь? И что толку от этого «я не знаю»? Ты скажешь это после того, как ударишь меня в спину, когда я буду спасать твою никчемную жизнь?

Логен опустил голову и уставился на влажную траву.

— Может быть. Я не знаю. — Он поднял глаза и твердо встретил взгляд Ищейки. — Но такова цена. Ты знаешь, кто я есть. Надо было выбрать другого человека, чтобы идти за ним.

Ищейка смотрел, как он уходит, и не знал, что сказать. Он даже не знал, что думать. Просто стоял посреди могил, а дождь поливал его все сильнее. Он услышал чьи-о шаги. Красная Шляпа смотрел сквозь дождь, как черный силуэт Логена удаляется и становится все бледнее. Он покачал головой, стиснув губы.

— Я никогда не верил тому, что рассказывали о нем. О Девяти Смертях. Думал, пустая болтовня. Но теперь я верю. Я слышал, что он убил сына Круммоха во время сражения в горах. Мимоходом порезал его, без повода, как ты раздавил бы жука. Ему все безразлично. По-моему, он самый злобный человек на Севере. Даже мерзавец Бетод был получше.

— Да? — Ищейка сам не заметил, как повернулся к Красной Шляпе и закричал ему в лицо: — Тогда пошел отсюда, придурок! Кому нужны твои суждения?

— Я просто сказал, и все… — Красная Шляпа во все глаза смотрел на него. — Думал, ты тоже так считаешь.

— Нет, не так! У тебя мозги с горошину, тебе нечем думать! Ты не отличишь доброго человека от злого, даже если тебе нассут на голову!

Красная Шляпа моргнул.

— Ты прав. Похоже, я ошибся.

Он отступил на шаг, потом пошел прочь сквозь мелкий дождь, качая головой.

Ищейка глядел ему вслед, и ему очень хотелось кому-нибудь врезать. Только он не знал кому. Кроме него, никого не было. Кроме него и мертвых. Возможно, только так и бывает с человеком, не знающим ничего, кроме сражений, когда сражение заканчивается. Он бился с самим собой.

Ищейка глубоко вздохнул, втягивая в себя холодный влажный воздух, и мрачно глянул на могилу Молчуна. Он спрашивал себя, может ли он отличить доброго человека от злого. Он спрашивал себя, в чем разница.

Серое утро, холод, мокрый сад. Ищейка все стоял там и думал, насколько лучше было прежде.

Не то, что хотели

Глокту разбудил нежный луч солнца, струившийся сквозь занавеси на смятое постельное белье, полный танцующих пылинок. Он попробовал перевернуться, сморщившись от щелчка в шее.

«Ага, первый спазм этого дня».

Второй не заставил себя долго ждать. Он пронзил левое бедро, когда Глокта с трудом перелег на спину, так что перехватило дыхание. Боль медленно спустилась по позвоночнику, обосновалась в ноге и осталась там.

— Ах, — пробормотал Глокта.

Он постарался осторожно повернуть лодыжку, пошевелить коленом. Боль мгновенно усилилась.

— Барнам!

Он откинул простыню, и знакомое зловоние ударило ему в ноздри.

«Нет ничего лучше собственного дерьма, чтобы удобрить наступившее утро».

— Ах! Барнам!

Он захныкал, пуская слюни, сжал свое иссохшее бедро, но ничего не помогало. Боль усиливалась. Жилы на его изможденном теле натянулись, как металлические тросы, онемевшая беспалая ступня безжизненно болталась.

— Барнам! — закричал Глокта. — Барнам, черт тебя дери! Дверь!