Последний дубль Декстера

– Всегда пожалуйста, – сказал я, высвобождаясь из ее объятий. – Где ты оставила машину?

– А? – очнулась она. – В паре кварталов отсюда. У гостиницы.

– Отлично, – кивнул я и попытался направить ее к выходу. Однако, как оказалось, Рита еще не закончила:

– Нет, я… правда, Декстер. Спасибо тебе, это было… ну, как во сне…

И так далее и тому подобное, а я только кивал и улыбался, но в конце концов моя жена все-таки выговорилась, и я по проходу вывел ее в фойе, из фойе к дверям и наконец в ярко освещенную городскими огнями ночь.

Я проводил ее до стоянки, выслушав по дороге пересказ избранных реплик Ренни, которые, разумеется, слышал и сам. Однако ей, видимо, нравилось повторять эту ерунду, так что я просто пропускал все мимо ушей, пока мы не подошли к ее машине.

– Спокойной ночи, – сказал я и отворил ей дверцу. Рита подалась вперед и снова поцеловала меня в щеку.

– Спасибо тебе еще раз, Декстер, – повторила она. – Это, правда, было замечательно… и когда ты вернешься домой?

– Всего несколько дней осталось, – ответил я, и сейчас мне вполне удалось произнести это без малейшего огорчения.

– Что ж, хорошо, – кивнула она. – Ну…

Мне уже начало казаться, что Рита так и будет стоять у открытого автомобиля, пока ее не поразит молния, поэтому я тоже чмокнул ее в щеку.

– Спокойной ночи. Скоро увидимся. – Я отступил на шаг, чтобы она могла закрыть дверцу, когда сядет на водительское сиденье. Секунду-другую жена смотрела на меня, моргая, потом улыбнулась.

– Спокойной ночи, Декстер, – сказала она, села в машину, завела мотор и уехала. А я пошел обратно искать Джекки, размышляя о том, что уж теперь-то имею право немного насладиться жизнью.

Все равно это скоро закончится.

Глава 25

Среди ночи меня разбудило завывание полицейских сирен. Они звучали где-то в нескольких милях от нас, но приближались, становясь все громче и настойчивее, и я, даже особо не раздумывая, понял, что они означают. Полицейские направляются сюда, в эту гостиницу, потому что нашли еще одно тело, а значит…

Патрик, подумал я. Снова его рук дело. В полусне передо мной предстало его искаженное нетерпением лицо. Вот он выскальзывает из цепей, которыми я так старательно его обматывал, и медленно, лениво плывет к гостинице, ко мне, исказив в улыбке свое тронутое разложением лицо…

Образ был настолько яркий, настолько реальный, что я открыл глаза. Этого не может быть, сказал я себе. Но в темном номере, под вой сирен, мой еще не проснувшийся мозг вовсе не считал это невозможным. Я спросил у себя: он мертв? И ответил: абсолютно, стопроцентно мертв. Это я знал наверняка, и с такой же уверенностью знал, что полицейские машины направляются сюда.

Я огляделся по сторонам и попытался сосредоточиться на реальных предметах: кресле, столе, окне. Призраки начали таять, возвращаясь обратно в мир снов. Я перевел дух – и тут меня пронзила новая мысль, едва ли не более ужасная, чем недавний кошмар.

Что, если я убил не того человека?

Что, если мне подвернулся какой-нибудь энтузиаст гребли на каяке, которому не посчастливилось оказаться похожим на фотографию из Фейсбука? И я сунул нож ему под ребро, и задушил его, и отправил кормить крабов, считая, что это Патрик – а настоящий Патрик теперь здесь, сейчас, в этой гостинице, и убил кого-то, и, возможно, уже поднимается в наш номер…

Вот теперь я окончательно проснулся, скатился с дивана и несколько секунд стоял, тупо моргая. А потом схватил «глок» и на цыпочках подошел к двери в спальню Джекки. Перед дверью я задержался, прислушиваясь, и стоило мне приложиться к двери ухом, как та рывком открылась, и я чуть не упал.

За дверью стояла, широко раскрыв глаза, Джекки; одной рукой она держалась за дверную ручку, вторую положила на горло. Всю ее одежду составляла простая бумажная ночная рубашка выше колен, и почему-то на ней она смотрелась круче, чем платье от какого-нибудь голливудского кутюрье. Некоторое время я глазел на нее, пока ее голос не вернул меня в реальный мир.

– Я слышала сирены, – сказала она. – Я подумала… – Она опустила взгляд, увидела пистолет в моей руке и выдохнула: – Ох.

– Я тоже об этом подумал, – сказал я, и Джекки кивнула.

С полминуты мы стояли, прислушиваясь к приближающимся сиренам. Я уже ничуть не сомневался в том, что они направляются сюда, и все равно мы оба затаили дыхание, когда пронзительное завывание стихло где-то прямо под нами, у входа в гостиницу. Я вышел на балкон и, перегнувшись через парапет, посмотрел вниз. Две патрульных машины стояли под произвольными углами к тротуару: так их останавливают, когда полицейским надо быстро выпрыгнуть из машины. Дверцы остались распахнутыми, и огни мигалок отражались в стеклянном фасаде здания. Пока я смотрел, к ним подъехало еще несколько машин – это по вызову дежурных прибыли детективы. Я вернулся в номер, остановился рядом с Джекки, и мы постояли еще несколько секунд, глядя на отблески мигалок – до тех пор пока Джекки наконец не вспомнила, что надо дышать.

– Ох, – пробормотала она. – Ох, черт.