Последний дубль Декстера

Я пошел к двери и задвинул щеколду и цепочку. Потом постоял, размышляя, что означает смерть Кэти. Может, это разговор с Деборой послал в мой мозг дополнительную порцию адреналина, а может, я просто окончательно проснулся, но теперь я видел во всей этой истории мелкие, но не дававшие мне покоя нестыковки. Если кто-то сумел проникнуть в номер к Кэти, ему не составило бы труда залезть и к нам, верно? И, что еще важнее: почему Кэти? Она не блондинка, немолода, ни капельки не привлекательна. Ее тело не выкинули на улицу, а еще, по словам Дебз, кровь затекла под дверь, и это ничуть не походило на то, как убивали предыдущих жертв. Конечно, Патрик мог спешить, мог делать все не так методично, как любил, и все равно…

Да нет. Я решительно отогнал от себя эту мысль как невозможно. Это никак не Патрик. Кто угодно, но не Патрик. Я убил именно его, не кого-то другого, а значит, Патрика уже нет, и голодное море наполовину его уже съело. И как бы ни любили уверять нас по телевизору в обратном, я решительно отказывался верить в то, что он восстал из мертвых. Это абсолютно точно не Патрик.

Тогда кто это?

Кто убил Кэти и за что?

И какое мне, собственно говоря, до этого дело? В конце концов, это не моя проблема. Мы с Кэти не особо ладили, и у меня не имелось повода переживать из-за ее смерти. Ее гибель, пусть и такая неприятная, меня практически не касалась, а значит, я не должен был и ломать из-за нее голову.

Ну, конечно, это расстроило Джекки, но нового секретаря она найдет себе без труда. Ей стоило бы больше переживать за роль, ради которой она приехала в Майами. Потому что теперь Деборе уж точно придется сообщить начальству о преследованиях. Ведь даже если бы я рассказал сестре, что преследователя больше нет, она все равно не смогла бы поделиться этим с другим детективом.

Так что Дебз, возможно, права: ей грозят большие неприятности. Насколько большие, зависело от многих факторов, в первую очередь от того, под каким соусом она собиралась подать все это Мэтьюзу. В принципе, Дебора могла бы выкрутиться: осторожно подчеркнуть, что она следовала приказу, консультируя съемки сериала, что детектив Андерсен без труда получил бы всю эту информацию, если бы не запутал расследование к чертовой матери… в общем, все было вполне реально. Дебора могла бы выйти из этой истории без ущерба для себя. Разумеется, это надо проворачивать очень тактично, но…

Стоило мне произнести в уме слово «тактично», как я не удержался от вздоха. Такта у Деборы не больше, чем у парового экскаватора. Она не имеет о нем ни малейшего представления. Я мог бы расписать ей все по пунктам, но исполнить в точности так она бы не смогла. Я хорошо знаю свою сестру, и хотя с работой полицейского она справляется отлично, политик из нее – как из дерьма пуля. Она никогда не умела играть в такие игры, и наверняка не станет делать этого теперь. И потом, Дебз дошла уже до той стадии мазохистского самоотречения, когда почти не терпится подставить голову под топор, – потому что Так Будет Правильно. Словно от этого всем станет лучше.

В общем, пока создавалось впечатление, что песенка Дебз спета. А когда это произойдет, дойдут руки и до Декстера – на десерт. Мне, как и ей, полагалось бы знать, где проходит черта невозврата, – но в любом случае я почти наверняка ее уже пересек. Я не знал, каким образом меня покарают: дисциплинарные правила на медицинскую экспертизу не распространяются. Но я не сомневался в том, что это будет нечто неприятное. Отстранение от дел, возможно, понижение зарплаты – как раз тогда, когда мне больше всего нужны деньги.

– Декстер, – мягко произнесла Джекки, и я, вздрогнув, повернулся в ее сторону. На какое-то мгновение из-за всех этих неприятностей я даже позабыл о ее присутствии. – Что будет? С Деборой? И с вами?

Я покачал головой:

– Слишком рано говорить.

– Но это может обернуться плохо?

– Может, – согласился я, и она опустила взгляд на свои коленки. Красивые колени, ничего не могу сказать, но и особого смысла для нее рассматривать их я все равно не видел. Я взглянул на нее, но Джекки ничего интересного больше не делала, и я, зевнув, вдруг понял, что ужасно устал. В конце концов, была глубокая ночь, а даже притворяться, что ты всегда начеку, отнимает уйму сил. Мне вдруг захотелось только одного: лечь куда угодно и заснуть. Вот только на моем диване сидела Джекки, а значит, растянуться на нем представлялось теперь слегка затруднительным. Я как раз почти придумал вежливый способ попросить ее пересесть с дивана, когда она сама подала голос, так и не отрывая взгляда от своих коленей:

– Он ведь вернется, да?

Сначала я не понял, о ком это она, а потому не знал, что ответить. Джекки подождала несколько секунд, а потом посмотрела на меня.

– Убийца. Патрик. Он вернется и попытается снова.

– Ну, не знаю, – усомнился я.

– Вернется, – настаивала она. – Я знаю, что вернется. И на следующий раз…

Джекки поежилась, но больше ничего не добавила, поэтому я все же решил обратиться к теме насчет поспать.