Последний еврей Багдада

Толпа на дороге Процессий не думала расходиться. Все только и делали, что пересказывали друг другу подробности торжественного въезда великого царя в Вавилон. Места вдоль маршрута его движения достались, понятное дело, не всем. И те, кому посчастливилось увидеть повелителя Ойкумены, взахлеб расписывали менее удачливым согражданам детали потрясшего воображение зрелища. Наибольший восторг, как можно было понять из гомона голосов, вызвали кони царя в золотой сбруе и колесница, покрытая драгоценными каменьями. Сам же он, по общему признанию, и правда, был подобен богу.

Агния всеобщего восторга не разделяла. Девушку охватило отчаяние. Она кусала губы и проклинала себя за наивность. Пора было уходить, но непонятно куда и главное — зачем. Кто-то схватил девушку за локоть. Гречанка обернулась. Лучащимися от счастья глазами на нее смотрела Шани.

— Ты видела это!? Такой шик! Такая роскошь! Как я рада, что встретила тебя. Я молила богов, чтобы они послали тебе удачу. Знаешь, мама лишь пару дней, как вернулась в город. И не поверишь — твой отец сделал ей предложение! Она согласилась. Элай такой милый, добрый и заботливый. Скоро свадьба! Сначала по греческому обряду, а затем по египетскому. Повеселимся. А еще получается, что мы с тобой станем сестрами.

Шани щебетала без умолку. Агния отвернулась. Ее глаза заблестели. Египтянка поняла, что ее будущая сводная сестра готова разрыдаться.

— У тебя такие заплаканные глаза, — произнесла она, — что-то стряслось?

— Мой муж Кайс арестован, — Агния показала кольцо на пальце, — завтра его казнят.

Шани нахмурилась.

— Какой ужас! Не знала, что ты замужем… В смысле, не в этом ужас… В чем его обвиняют?

— Он перс, и он убил грека — дружка отца. Я надеялась подобраться к царю и броситься к нему в ноги, но не смогла даже протиснуться к дороге.

— Тебе надо обратиться к Элаю. Все сейчас называют его героем и, как выяснилось, он очень близок к Александру.

— У меня больше нет отца. Он от меня отрекся. И он ненавидит Кайса и ненавидит наш брак…

— Я ничего не знала об этом. Как же тебе помочь?

— Не надо ничего. Я пойду.

— Элай говорил, что ваш дом разгромлен.

— Я все равно не смогла бы жить с ним под одной крышей.

— А где же ты тогда остановилась?

— В гостинице «У трех старцев» рядом с восточными воротами.

— Не отчаивайся! Мы еще обязательно увидимся.

Шани поцеловала Агнию в щеку и перебежала на другую сторону улицы, где ее ждала четверка рабов возле богатого паланкина. Гречанка опустила голову и побрела сквозь толпу. Придя на постоялый двор, она поднялась в свою комнатушку, упала на мешок соломы, который служил ей кроватью, и заплакала. Силы окончательно покинули ее. Минут через двадцать девушка погрузилась в неглубокий, тревожный сон.

Проснулась она около полуночи от того, что в дверь кто-то скребся. Агния открыла красные, заплаканные глаза. На пороге стояла Шани.

— Вот, держи. Это пропуск на сегодняшний пир во дворце. Там будет Александр, ты сможешь подойти к нему и рассказать о своем горе. Он должен проявить милость. Сейчас так много персов переходит на его сторону, и всех, кто клянется верно служить новому царю, прощают.

Шани протягивала девушке кусок выкрашенного в красный и синий цвета пергамента с черной печатью в центре.

— Где ты взяла это? — спросила Агния.

— Стащила у матери. Ей прислал его Элай, а я забрала. Тебе он нужнее, а матушка и дома попирует.

— Тебе же влетит!

— За меня не переживай. Собирайся скорее, попойка у них там уже, наверное, началась. Надо поспеть до того, как все напьются пьяными. Я принесла тебе новое платье и новые туфли. В них ты будешь выглядеть, как богиня.

Ни одна женщина в мире ни до, ни после не собиралась на торжественный прием так быстро, как это сделала Агния. Синие следы под глазами Шани замазывала ей пудрой из измельченного пепла болотного тростника уже в крытых носилках, которые стремительно несли двух девушек по ночному городу.

— Я была бы рада пойти с тобой, но пропуск только один, — сказала Шани, когда носилки опустились на плиты прямо возле парадных ворот дворца.

— Справлюсь одна, — решительно произнесла Агния.

Изящным жестом она оперлась на плечо согнувшегося раба и ступила на мостовую.

— И кто, говоришь, тебя пригласил? — один из стражников обветренной рукой мял пергамент, а остальные похотливыми взглядами разглядывали девушку.

— Ты что не видишь, старый кобель, к кому обращаешься? Я дочь Элая из Тарса, героя битвы при Гавгамелах и приближенного самого Александра!

Гневная отповедь произвела впечатление. Стражники тут же расступились.

Для царского пира отвели площадку на третьем уровне башни. Ложа расставили буквой «П» на широкой площадке между фонтаном с одной стороны и прудом с другой. Шани оказалась права: напивались греки действительно быстро. Трезвых здесь можно было искать с таким же шансом на успех, как и девственниц в заведениях госпожи Тэхирих. Без обитательниц борделей, кстати, тоже не обошлось. Совсем еще юные дамы отплясывали под звуки бубнов перед отдыхающими победителями.