Последний еврей Багдада (СИ)

Когда прощались, толстяк заставил взять несколько спелых фруктов. При этом он хитро улыбался и все норовил подмигнуть Дэвиду. Репортер припомнил, что на Востоке гранат считается символом любви. Бумажный пакет с плодами забрала Элиз, на прощание кокетливо поцеловав репортера в заросшую щетиной щеку и прикоснувшись своей изящной ручкой к широченной мозолистой пятерне крестьянина.

Сияющая в багровых лучах восходящего солнца девушка шла по направлению к "Шератон–Иштар" и игриво покачивала бедрами. Дэвид смотрел ей вслед, пока она не скрылась из виду, а затем, еле волоча ноги, направился к "Палестине". У дежурного оставил записку Фаруху с просьбой разузнать все об Амане Зубари, поднялся в номер и рухнул на кровать.

Но поспать так и не удалось. Спустя минут двадцать зазвонил телефон. Сквозь треск на линии репортер едва разобрал, как возбужденный помощник говорит, что министр культуры нашелся. Точнее не он сам – нашлось его тело.

На этот раз даже ехать никуда не пришлось. Труп обнаружил один из коридорных, который в обеденный перерыв вышел на набережную с удочкой. Бывший правительственный чиновник плавал в камышах лицом вверх.

Дэвид вышел из гостиницы. Там, где ниже по течению русло реки делало небольшой изгиб, уже работали подчиненные Забровски. Отличить их было легко по шевронам с изображениями двух скрещенных старинных пистолетов. Вскоре наверх вскарабкался и сам майор. Он по–прежнему не носил каску, а от палящего солнца защищался грязно–желтой, в цвет волос, банданой. Судя по красным, воспаленным глазам военного следователя, он тоже провел бессонную ночь.

– Вы, вижу, выбрались из той дыры, где мы вас оставили, – еще издали, увидев журналиста, закричал следователь, – как наша цыпа? Цела–невредима? Эх, если бы не война, приударил бы за ней. Вы бы ведь не возражали?

– Возражал бы. И сильно.

– Да ладно, ладно... Прям надулись сразу–то. Шучу, конечно. Да и когда тут – столько–то дел! Вот – совсем свежий жмурик. Из туземцев. Плюнуть бы да растереть, ан нет – важная была шишка. Даже меня, вот, вызвали.

– Свежий, то есть недавно умер? – спросил Дэвид и кивнул в сторону двух полицейских, которые как раз тащили на крутой береговой склон носилки с трупом.

– Не умер, а был убит. Недавно, но уж больно замысловатым способом – спиральные гематомы по всему телу. Ребра, руки, ноги – все переломано. Вода из легких не идет. Вскрытие, готов сотню поставить, покажет, что причиной смерти стала асфиксия.

– Хотите сказать, что его задушили?

– Вы когда–нибудь видели, как убивают огромные змеи?

Рон Забровски подошел вплотную к молодому человеку и, глядя прямо в глаза ему, тихо произнес:

– Водись здесь питоны, я бы так и написал в рапорте – задушен змеей. Встречал таких в Либерии и Сенегале. Мерзки твари.

– А тело вынесло течением, – предположил репортер.

– Прибило волной, – едва слышно промычал майор и посмотрел в сторону реки. При этом его всего передернуло так, как–будто в мутной воде он увидел морду огромного, готового к броску пресмыкающегося.

Возле входа в "Палестину" Дэвида окликнули. За столиком на террасе кафе сидели Шарль Левандо и пара немцев, имен которых репортер никак не мог вспомнить. Они были похожи друг на друга, как братья Гримм на купюре в тысячу марок. Оба выглядели столь же монументально, как и их великие соотечественники. Оба посвятили себя словесности. Один работал в еженедельном журнале, второй – в воскресном приложении к газете.

Немцы прятались от солнца под навесом. Француз, напротив, довольно жмурился, подставив загорелое лицо его лучам.

– Salut, mon camarade⁶⁹! – закричал он, едва завидев Дэвида. – Помните, мы говорили о взрыве на рынке. Я еще сказал, что виной всему радио–помехи. Так вот, мой друг, все было еще хуже. Как раз вот коллегам рассказываю. S'est une sensation grandiose⁷⁰! Вот посмотрите, что это по вашему?

Левандо выложил на стол устройство размером чуть меньше ладони. Внешне оно напоминало обычный портативный аналоговый радиоприемник, каких в развитых странах уже не делали, а здесь в Ираке они встречались сплошь и рядом.

– Обычное радио, – Дэвид присел на свободное место, зацепил пальцами кончик антенны, вытянул ее и повернул торчащий из корпуса ободок колесика. Из динамика раздались хрипы, а затем полилась какая–то восточная музыка.

– А вот и нет! – Левандо обвел коллег торжествующим взглядом – Это не просто радиоприемник. В отсеке для батареек есть еще одна кнопка и таймер на 24 часа. Если ее нажать, то эта миленькая финтифлюшка начинает излучать мощнейшие радиопомехи в диапазонах, которыми пользуются ВВС союзников. Она забивает не только частоты, на которых общаются пилоты, но и те каналы, по которым корректируется полет крылатых ракет и управляемых бомб. Один такой прибор не дает нормально работать авиации в радиусе пяти километров!

– Где вы нашли это? – спросил один из немцев.

– Это крайне конфиденциальная информация. C'est le sujet tr`es s'erieux! La mafia russe⁷¹, русская мафия, – Левандо, внушительный нос которого и так был направлен в сторону солнца, гордо задрал его еще выше.