Последний гетман

Он просто соскочил с седла и припал к царственной руке, которая иногда, наверно, и шлепала его неслабо.

Разумовский взял повод, пропуская дружескую пару вперед. Тем более сквозь кроны деревьев уже и дворец просвечивал. И крики неслись:

– Госуда-арыня!…

– Кто ви-идел?..

Гетман порядочно приотстал, думая: «Вот так и кончается царская дружба… Пора, пора в Малороссию!»

Часть восьмая НАЧАЛО КОНЦА

I

Странное чувство не оставляло гетмана Кирилла Разумовского по дороге из Москвы. За смертью Елизаветы Петровны, придурью Петра III, неслыханным воцарением Екатерины он почти год отирался при дворе. Скверно звучит, но как иначе назовешь? Коль ступил на придворный паркет, да близь самого трона, так шаркай ножкой. Сколь ни содержал себя самостийно, гетманство-то уходило из рук. Но его личное упущение или даже малодушие? Нельзя править такой великой российской окраиной – прозванием Украина! – из Москвы и Петербурга. Сказал самому себе: «Глухов, Батурин, а там и Киев – вот твое место, гетман!» Не дивная сказка про первого гетмана Рожинского, не кровавая быль времен Богдана Хмельницкого – но что же? На этот вопрос он не находил ответа. Не прибавляло ясности и последнее, напутственное свидание с Екатериной – в дворцовом, служебном кабинете с глазу на глаз; не случайно так вышло, ее задумка была. Как давно уже он понял, Екатерина ничего случайно не делала. Была, была у нее тайная мысль – попытать его. Казалось, с чего бы? Недостаточно разве того, что он еще накануне переворота положил свою голову на плаху? Свистушка Дашкова лишь таковой и была; Григорий Орлов лишь отменной храбрости солдафон. Ну, не последний из любовников… Да только надо знать Екатерину: мало ей одних мужских достоинств. Что двигало ее, со всей женской прелестью, поистине мужским умом? Понятно, что Петр III держал гетмана при себе заложником; но с какой стати было удерживать Екатерине? Сделал свое дело – и отваливай восвояси! В конце концов она именно так и решила. Но слишком поспешно и вроде как по чьему-то наущению?..

Запомнились, ох как запомнились ее слова: «Не отшатнешься, гетман? Не возомнишь себя вторым царем?..»

С какой такой стати ей сомневаться?

Время для раздумий было. Неспешно ехал гетман. Да и остановки на каждом ночлеге, иногда многодневные. Вначале подмосковных да тульских доброхотов надо было уважить, потом и своих хохлов. Молва-то впереди самых скорых лошадей бежала.

– Гетьман приде – Добро в каждую хату вниде!

– Незалежность несе Украине!

– Жизнь по звычаю!…

Могли бы и смутить глупые мысли, да когда? Помещики российские, паны малороссийские. Да и собственный обоз – на сотню карет, бричек и грузовых телег растянулся. Не считая отряда измайловцев, которых на границе с Малороссией выехавшая встречь «гетманская корогва» сменила. Со знаменем, булавой и литаврами. Подаренную Государыней в дорогу богатую соболью шубу накидывали поверх роскошного кунтуша. К холодам дело шло – шапку казацкую мельчайшей мерлушки на голову вздели. Алый атласный кушак, и чтоб при каждой очередной встрече булава за ним торчала. Наконец и сабля кривая подменила Измайловскую шпагу. Тяжеловато стало гетману выходить из кареты в таком наряде, но все хотели видеть «своего батьку», а до полковника Измайловского дела не было. Что-то творилось тревожное на земле малороссийской; гетман частенько оглядывался в сторону Московии, как бы испрашивая разрешения Государыни. Она была далеко, едва ли слышала тяжелые огрузнелые вздохи, а услышала б – посмеялась: «Кушать извольте поменьше, Кирилл Григорьевич!» Хотя одна ли святая невинность в этих шутках?..

Шутки Императрицы стали не похожи на шутки Великой Княгини. В отличие от Елизаветы Петровны, не любила она ни малороссиян, ни саму Малороссию… В самом деле, что ей Малороссия?

Степи, которые раздирали на куски татары, ляхи, мадьяры, молдаване, валашцы, литовцы… да и великоросы?

Вот подарочек какого-то Богдана Хмельницкого! До сих пор губернии ли, волости ли – «полками» прозываются. И несть им числа – как несть числа и атаманам разбойничьих степей. А какой-нибудь безграмотный «полковник» правит целой губернией… Уму непостижимо!