Последний глоток сказки: жизнь. Часть I и Последний глоток сказки: смерть. Часть II

— Врешь! Ты молила о любви того, кому была не нужна. Теперь же ты молишь о свободе того, кому ты нужна больше… — Александр осекся, подбирая верное слово. — У меня нет больше жизни, но без тебя не будет и смерти.

— Вампирам нельзя верить, — передразнила Валентина его интонации и вдруг сама коснулась его губ кратким поцелуем. — А мне верь! Я не вырву руки. Ну, пожалуйста… Ведь не могу же я мучиться целую вечность. Меня отпустит мое желание свободы, если я наконец получу ее! Один танец. Всего один танец. Пожалуйста…

Валентина неистово сжала протянутую вампиром руку, и тот рванул ее наверх.

— Не так! — закричала Валентина, но даже не думала вырываться, потому что шпиль замка мягко качнулся за ночным облаком.

Граф сжал руку Валентины еще крепче, прижимаясь губами к горящему, как капля крови, рубину.

— Не бойся. Я не отпущу тебя. Никогда!

И тут они камнем упали вниз, расплескав темные воды горного озера.

— Ты исполнил мою просьбу! Мы на озере… — Валентина тряхнула головой, выныривая на поверхность. — Но это была маленькая просьба. А другая…

Она осеклась: под старым поваленным стволом дерева, в светлых верхних водах озера плескалась ее рубаха…

— Брина бы никогда сюда не добралась, — улыбнулся граф, касаясь ствола рукой.

— Это была моя тайна, о которой было так легко догадаться… Здесь сбылась моя мечта…

Валентина осторожно запустила под воду руку и коснулась льна, но тут же сжала пальцы в кулак и подтянула руку обратно к телу, будто обожглась.

— Я честно думала, что ты зарыл ее в могилу Брины.

— Я собирался перепрятать ее туда, но передумал.

— Я могу взять ее? — спросила Валентина с недоверием, но граф мог лишь только кивнуть, чувствуя сдавивший горло ком страха.

Графиня Заполье ловко запрыгнула на ствол дерева, присела и ухватилась за рукав. Рубаха была тяжела от воды, но Валентина все равно сумела протиснуть в нее свое такое же влажное тело. Луна отражалась в каждой капельке, замершей на ее бледном лице, ослепляя графа, и тот жмурился, ощущая на глазах солоноватую влагу.

— Руку, руки…

Он широко распахнул глаза и замер, увидев склонившуюся к нему жену. Затем все же ухватился за ее руку, словно сам был не в состоянии выбраться из воды. Она выпрямилась вместе с ним и замерла на стволе, как когда-то давно, уже почти год назад, когда сказка еще не стала для графа Заполье былью.

— Я не улечу. Я не хочу улетать от тебя и от нашей дочери. Мне не нужна свобода. Мне нужен был выбор, и я выбрала тебя…

— Я люблю тебя, Тина, — едва сумел выговорить граф из-за подступивших к горлу слез.

— Я тоже люблю тебя, Александр. Ты доказал, что ты не чудовище… Хотя, — она звонко рассмеялась, — и не принц. Даже не граф! Ты всего лишь торгаш. Никудышный! Целый год торговаться со мной и ничего не выторговать…

— Как же ничего… — голос появился, но остался глухим. А улыбка то появлялась на его губах, то исчезала. — А как же дочь? У меня теперь есть дочь…

— Ты не трус! — Валентина продолжала неистово хохотать.

И, похоже, не слышала его слов про дочь. Рука ее дрожала в руке графа, и тот сжимал ее все сильнее и сильнее, хотя Валентина и не рвалась от него вовсе.

— Ты глупец! Какой же ты глупец!

Граф схватил ее вторую руку, и снова она никуда не ринулась от него. Он обманулся — да? И потому его жена смеется над ним. Или причину ее смеха ему не понять.

— Ты целый год портил отношения со мной и с домочадцами, а всего-то надо было исполнить мою маленькую просьбу. Но ты мне не верил… Нет! — она вдруг перестала смеяться. — Ты не верил себе. В себя! Не верил, что тебя можно любить. Поэтому и обставлял свою чашу весов гирями оков, чтобы перевесить мою свободу…

— Тина! — вскричал граф и зажмурился. — Ты призналась мне в любви… Зачем портить такой момент прошлыми упреками… Зачем?

— Тогда давай танцевать!

Вилья запрокинула голову и расхохоталась уже в темное небо, а не ему в лицо — да так неистово, что даже ее влажные волосы затрепетали в туманном воздухе. Граф улыбнулся, чувствуя, как напряжение уходит из тела вместе с ручьями стекающей по спине воды или же посмертного пота.

— Знаешь, — Валентина оборвала свой смех и заговорила спокойно. — Если хочешь в Петербург, то мы можем полететь туда вдвоем: лебедь и летучая мышь.

— Давай танцевать! — перебил ее Александр.

Он отпустил одну из ее рук, чтобы возложить свою ей на талию, а ее свободная рука легла ему на плечо. Они сделали первый шаг, второй, третий, поворот, и когда их пальцы едва соприкасались, Валентина вдруг закричала:

— А теперь удержи меня, коли сможешь!

Она медленно опустила голову: в ее сером взгляде не осталось и следа радостного блеска — серые глаза, все еще широко распахнутые, изливали на графа потоки ненависти, и вампир даже отпрянул от вильи, испугавшись их напора, и этого было достаточно, чтобы Валентина взмахнула освободившейся рукой и взмыла в черное ночное небо.

— Вернись!