Последний Иггдрасиль

Они опустились на траву. Мэри Джейн ощущала спиной выпирающий из земли корень, огромный, как отдельный ствол. Что сейчас делает Том наверху, в ветвях? Правильно он меня бросил, подумала она. Только не надо было делать это так… Зачем цепляться за Джейка и ненавидеть меня из-за него? Уж тогда из-за всех любовников сразу. Знал же прекрасно, что я шлюха… Глупо с его стороны. Вот тебе и спаситель… Предлагал жениться, детей завести… Любил бы по-настоящему, ни за что бы не ушел. Мало ли кто там еще со мной бы и сколько их. Ты говорил, все равно, сколько — но при чем тут Пик, это ничтожество, недостойное чистить тебе сапоги? Скажи я тогда «да», и ты бы забыл про него… но я не сказала, Том, и теперь мне очень жаль. Жаль, что я такая… но ведь оттого ты и захотел меня, разве нет? Как раз потому, что я такая. Зачем тогда бросать из-за чего бы то ни было? Пик для меня ничто, мелькнувшая у дороги тень, и я с ним теперь снова, только чтобы очиститься от своей грязи. Очиститься, но не излечиться… а будь рядом со мной ты, Том, не было бы больше никакого Пика, ни одного, никогда. Я бы стала тем, для чего предназначена, — любила бы тебя и рожала детей, — а не грязным животным, которое корчится на земле, пока другое животное срывает с него одежду… О Том! Том, Том…

Пик навалился сверху, и угол корня больно вдавился в спину. Мэри Джейн вскрикнула… и оттолкнула мужчину. Перекатилась на живот и встала на корточки, заливаясь слезами.

— Что с тобой?

— Уходи! Пожалуйста, уходи!

— Но…

— Пошел вон!!! — взвизгнула она в истерике.

Оставшись наконец одна, Мэри Джейн вновь повалилась на живот, прижимаясь щекой к влажной траве. Слезы больше не текли. Полежав, она поднялась на ноги и поплелась обратно в гостиницу, едва осознавая, что делает. В голове стояла звенящая, мертвая пустота, и заполнять ее не хотелось. Комната была полна призраков — мужчины, все ее любовники. Нет, кроме одного. Тома среди них не было.

Не раздеваясь, она упала на кровать и закрыла глаза, отгоняя их. Сон навалился темным удушливым облаком.

VI

Yggclrasill astralis.

Размножение: поскольку сохранившийся экземпляр представляет собой женскую особь, можно сделать вывод о перекрестном опылении данного вида. Вне всякого сомнения, часть мертвых деревьев должна была быть мужскими особями, и, будь они живы, опыление этого или других женских особей рано или поздно произошло бы, предположительно, с помощью птиц-хохотушек. Отсутствие других иггдрасилей в Канзасии и на остальной территории Нью-Америки указывает на то, что прежде опыления не происходило или ростки не приживались, а вегетативным способом данный вид не размножается.

Она возвышалась в гордом одиночестве посреди равнины, облаченная в новое зеленое платье весенней листвы, ощущая солнце, небо, ветер, широкие просторы вокруг и биение жизни в корнях, погруженных в почву. Птицы-хохотушки суетились в складках ее пышного наряда, вылетали стайками и отправлялись навстречу новому дню, исчезая вдали.

Пшеница росла хорошо, но не за счет усилий жнецов, а благодаря птицам. О да, улыбнулась Мэтьюз во сне, испытывая к хохотушкам теплое чувство. Она ощущала, как листва вырабатывает питательный сахар, а древесные соки разносят его по всему телу вместе с влагой от растаявшего зимнего снега, накопленной под корнями. Однако вместе с тем ощущала и какую-то неправильность, и даже знала, в чем та заключается. Я умираю, подумала она, стоя в своем зеленом весеннем наряде. Умираю уже долгие годы.

Печальные мысли разбудили Мэтьюз. Сквозь окно сочился предрассветный сумрак, и она лежала в нем, пытаясь вспомнить, в чем же неправильность. Пыталась и не могла, как всегда после этого древесного сна. Как можно дважды подряд видеть один и тот же сон? Совпадающий в мельчайших деталях. Более того, в обоих повторялось то, о чем наяву она не имела понятия.

А может, все-таки знала, не отдавая себе отчета, не желая знать? Может, подсознание таким образом проявляло себя, заставляло ее осознать очевидное? Что же это такое — что она знала о дереве и не хотела знать?

В дверь постучали. Синее Небо, кто же еще.

— Мэтти? Бужу, как ты просила.

— Хорошо!

Она вылезла из постели, начала одеваться, но сон все не уходил. «Птицы-хохотушки», — вспомнила вдруг она. Во сне она и о них что-то знала. Ага, вот! Пшеница хорошо растет только благодаря птицам, жнецы тут ни при чем. Они только присматривают за ней, стараясь защитить от ливней и ветра, а хохотушки, они… они… Что?

Мэтьюз сердито тряхнула головой, не в силах вспомнить. Во сне она точно знала, даже сказала: «Ну да!» Тогда это было так ясно, что не нужно было облекать в слова, а сейчас уже не получится.

Она умылась в общем туалете, расчесала волосы и спустилась в столовую. Пик с индейцем завтракали за столиком у окна, телевизионщики пока не появлялись. Взяв стаканчик кофе из автомата, она села за стол с видеоэкранами. Связаться с Томом? Нет, он небось спит еще, пускай хорошенько отдохнет.