Последний Иггдрасиль

Остаток дня (наручный календарь часов показывал субботу) и весь следующий день он провел, исследуя остров. Всего отрезков оказалось двенадцать: Марафонская долина 490 года до нашей эры; лес американских индейцев шестого века нашей эры; Холм 29 от 1988 года; территория с многочисленными замками, принадлежащая эпохе короля Артура; Ковентри времен скандального променада леди Годивы; Минос двухтысячного года до Рождества Христова; Рубикон 49 года до нашей эры; земля Гренделя (точнее, место схватки Беовульфа с монстром) пятого века нашей эры; Ясная поляна (имение Льва Толстого) начала двадцатого столетия; первая закусочная Макдугала 1972 года; стоянка подержанных машин Добряка Джорджа 1974 года (Робин сроду бы не угадал последние два места, выручили таблички над входом); и наконец Город будущего из грядущих времен (тут Робин поначалу растерялся, но предположил, что отдаленные постройки в форме девятки образуют поселение).

Мало-помалу в голове сложилась карта острова.

В большинстве случаев отрезки сохранили лишь главные достопримечательности. Незыблемыми остались только «Добряк Джордж», «Макдугал» и Ясная поляна.

Особенно порадовал «Добряк Джордж». Во-первых, своим соседством с хлебосольным «Макдугалом», а во-вторых, на стоянке была уйма материала для постройки плота. Вдобавок, в автомобилях обнаружились инструменты, а в ветхом фургоне «шевроле» — ацетиленовая горелка, канистры и миниатюрный сварочный аппарат.

Ясная поляна выходила прямо на море, но из-за обилия растительности Робин решил запускать плот с Марафонской долины. Путь туда лежал через владения короля Артура — по виду безобидные, а по факту безопаснее Миноса.

Как и на большинстве стоянок, с проводов здесь свисали пестрые пластиковые флажки. В углу виднелся дощатый домик, где располагалась контора и туалет. В конторе стоял стол, два стула, раскладушка, валялась куча всякой всячины. На стене у двери поблескивал распределительный щит, подсоединенный через пятимерное пространство к классическому источнику питания. Каждый раз с наступлением темноты автоматически включались четыре огромных уличных прожектора. По тому же принципу работали краны в туалете и закусочной Макдугала, на въезде бесперебойно качали отменное топливо две колонки.

Робин наскоро соорудил во дворе душ, снятыми с машин отопительными шлангами подключил его к холодному крану, помылся и принялся за работу. В поисках деталей пришлось основательно разграбить «бьюик-ривьеру» семидесятого года, «шевроле бел-эйр» семьдесят второго и «форд-торино» шестьдесят девятого. На все про все ушло пять дней. На шестой (восьмой с момента прибытия на СУШУ) Робин отправился на поиски кварца.

Только к ночи удалось отыскать на прибрежной стороне Холма 29 нужную породу. Отковыряв кусочек, Робин сунул его в карман и уже собрался возвращаться, как вдруг взгляд его упал на море. Сердце радостно екнуло. К СУШЕ приближался корабль.

Крошечный по сравнению с другими судами, его хронолопасти — точнее, паруса, — казались непропорционально большими. Похоже, корабль появился лишь секунду назад, иначе сразу бы попал в поле зрения. В следующий миг он причалил к кромке Марафонской долины и замер.

Мореплаватели боялись СУШИ как огня из-за ее эфемерной природы и навигационных ловушек. Ошарашенный Робин не верил своим глазам. Тем временем носовая часть открылась, и на берег высадилось семеро пассажиров. Один, судя по всему, пленник.

II

Во времена Робинзона Фини люди толком не догадывались, что такое СУША, но строили на этот счет всевозможные теории. Одна из них, которой, собственно, и придерживался наш герой, на поверку оказалась верна.

Суть ее состоит в том, что коллективное бессознательное неразрывно связано с пространственно-временным континуумом; возникая, память рода материализуется в форме временного отрезка на так называемой поверхности так называемого моря времени. Аналогичным образом, если память рода по какой-либо причине исчезает, исчезнет и сопутствующий ей отрезок, а вместе с ним, по ряду физических факторов, исчезнут прочие составляющие СУШИ. Следовательно, ее жизнеспособность невольно зависит от жизнеспособности самого слабого компонента.