Последний император

Амнистия

Рекомендация Центрального комитета

Коммунистической партии Китая

Постоянному комитету Всекитайского

Собрания Народных Представителей:

В связи с празднованием 10-й годовщины образования КНР Центральный комитет КПК предлагает Постоянному комитету ВСНП провести амнистию группы ставших на путь исправления и действительно перевоспитавшихся военных преступников, контрреволюционеров и рядовых преступников.

Социалистическая революция и социалистическое строительство в нашей стране добились великих побед. Наша Родина хорошеет с каждым днем, производство развивается бурными темпами, жизнь людей становится день ото дня все лучше. Политическое сознание и степень организованности людей повышаются. Политико-экономическая ситуация в стране хорошая. Политика партии и народного правительства, основанная на совмещении наказания и снисхождения, трудовом и идеологическом воспитании контрреволюционеров и других преступников, добилась великих успехов. Большинство из арестованных преступников уже в той или иной степени перевоспиталось, немало людей сменили озлобленность на порядочность. В связи со сказанным ЦК КПК считает возможным в дни празднования 10-й годовщины образования КНР объявить амнистию группе действительно перевоспитавшихся военных преступников, контрреволюционных преступников и рядовых уголовных преступников. Использование этой меры будет способствовать превращению пассивных факторов в активные факторы и сыграет важную роль в дальнейшем перевоспитании этих и других преступников. Это даст им возможность почувствовать, что в условиях великой социалистической системы достаточно сменить зло на добро, и тогда перед человеком открываются собственные перспективы.

ЦК КПК просит постоянный комитет ВСНП изучить вышеизложенное предложение и принять соответствующее решение.

Председатель ЦК КПК

Мао Цзэдун

14 сентября 1959 г.

Я даже сегодня помню восторг, который вызвали предложение Мао Цзэдуна и приказ председателя Лю Шаоци об амнистии.

С последними словами диктора по радио поначалу возникла небольшая пауза, а затем взрыв восторга, бурная овация и выкрики, будто подожгли одновременно десять тысяч связок оглушительных хлопушек. Ликованию не было конца.

Начиная с утра 18 сентября никто в тюрьме не мог успокоиться. Все обменивались впечатлениями. Одни говорили, что у партии и правительства слово не расходится с делом. Другие говорили, что теперь есть на что рассчитывать. Кто-то высказал предположение, что амнистировать будут по партиям, в определенном порядке. Кто-то сказал, что выпустят всех сразу. Стали обсуждать всех пофамильно… Однако еще больше людей понимало, что амнистия будет зависеть от того, насколько тот или иной человек перевоспитался. Поэтому многих одолевало сомнение в своем освобождении. Некоторые на словах хоть и заявляли "из скромности", что еще не достигли нужного уровня сознательности, тем не менее потихоньку начинали складывать свои вещи, сжигать ненужные записи, выбрасывать рваные носки.

Во время отдыха во дворе было шумно. Я слышал, как Лао Юань сказал Лао Сяню:

— А кто будет в первой партии?

— Вопросов, наверно, не будет у тех, у кого хорошие успехи и имеются грамоты? Очень возможно, что ты.

— Я вряд ли, а ты — пожалуй.

— Я? Если я выйду, то обязательно пришлю вам из Пекина что-нибудь из местных сладостей. Мечтаю поесть медовых фиников.

С другой стороны двора донесся зычный голос:

— Всех так всех, или тогда никого!

— Просто ты боишься, что тебя оставят. Нужно верить.

— Меня оставят? Разве что Пу И. Если его не оставят, то уж меня точно выпустят.

Я и сам думал точно так же. Где-то на следующий день заместитель начальника тюрьмы спросил меня, что я думаю по поводу амнистии. Я сказал:

— Я думаю, что я буду последним, если, конечно, я смогу стать лучше. Но я буду стараться.

Амнистия для многих преступников означала воссоединение родителей с детьми. Но ко мне это никак не относилось. Моя мать давно умерла, а отец скончался в 1951 году. Последняя жена оформила со мной развод в 1956 году. Даже если бы все эти люди были живы, кто из них смог бы понять меня так, как здесь? Даже если можно было бы собрать всех, кого я знал прежде, то кто из них смог бы растолковать мне, как это сделали здесь, что нужно, чтобы стать настоящим человеком? Если амнистия — это свобода и "солнечный свет", то я хочу сказать, что именно я получил здесь понимание того, что такое истина.

Амнистия для меня означала право стать настоящим человеком и начать новую по-настоящему интересную жизнь.