Последний император. Жизнь и любовь Михаила Романова

…Через несколько часов полузабытья Михаил Александрович очнулся, разбуженный грохотом грузовиков, криками солдат, беспорядочными выстрелами, взрывами гранат. К воздетым к небу штыкам привязаны кумачовые ленты, такие же банты украшали шинели солдат. В руках многие из военных держали развевающиеся на ветру красные флаги.

Осторожно выглянув из-за портьеры в окно, Михаил увидел ликующие лица. Без сомнения, мятежникам больше никто не оказывал сопротивления, Петроград пал под их натиском. Великий князь почувствовал, что оказался в ловушке. У него теперь только один выход – сидеть, затаившись, и ждать, когда поступят новости от Николая о наступлении войск, которые вел к столице генерал Иванов.

Стараясь отогнать мрачные мысли, он попытался связаться с Наташей. Как там она – одна, с детьми? Но телефон молчал. Связь с Гатчиной, а, похоже, и со всем миром, прервана. Не оставалось ничего, кроме как послать к жене курьера с запиской. Михаил постарался успокоить, как мог, Наташу, и в иносказательной форме сообщил, что покинул Зимний дворец («Растрелли»), потому что дальнейшее пребывание в нем представлялось нецелесообразным, и теперь ему необходимо связаться с представителями «тех мест, где они арендуют поместье». «Эзоповым» языком он говорил о резиденции Британского посла. К счастью, меры предосторожности оказались излишними, и курьер, никем не задержанный, спокойно добрался до Гатчины.

Итак, связь с внешним миром была установлена, и в то же время местопребывание великого князя осталось для всех, кроме жены, в секрете. В тот день Михаил написал в дневнике, что все было спокойно, их никто не беспокоил. Но уже утро следующего дня, 1 марта, выдалось тревожным. Революционные солдаты и матросы по-прежнему не догадывались о том, что брат Николая II скрывался в особняке на Миллионной улице – в самом центре города. Но в этом здании проживали несколько высокопоставленных царских чиновников, и повстанцы не обошли его вниманием. По соседству с квартирой князей Путятиных располагались апартаменты прокуратора Священного Синода. Вооруженные люди ворвались в его квартиру и арестовали хозяина.

В течение нескольких часов слышались и отчаянные крики из соседнего дома. Впоследствии Ольге Путятиной удалось выяснить, что драма разыгралась в квартире старого генерала барона Штакельберга[204]. Вместе с одним из слуг он в течение нескольких часов защищал свое жилище от натиска озверевших солдат и матросов. Когда же им, наконец, удалось сломить сопротивление, нападавшие жестоко избили слугу, убили генерала, поволокли его тело к Неве и сбросили его в воду.

Михаил считал, что ему нельзя больше оставаться у Путятиных. Не хотелось оказаться заложником у повстанцев, которые могли обнаружить его в любой момент. В таком случае, он подверг бы опасности и княгиню, которая могла поплатиться за свое гостеприимство. Он хотел немедленно отправиться в Царское Село, к брату, не зная, конечно, что Николая там нет. Но для этого он должен свободно передвигаться по городу. Что же делать?

В каком-то смысле Михаилу повезло: через несколько часов томительного ожидания телефон опять заработал. Джонсон дозвонился до Родзянко и спросил, может ли он помочь великому князю. Тот оперативно организовал вооруженную охрану из нескольких десятков офицеров, и уже к середине дня они прибыли к Путятиным.

Присутствие охраны, действовавшей по указанию «Временного Исполнительного комитета Думы», помогло предотвратить возможные атаки. Дом № 12 по Миллионной улице больше никто не трогал. Офицеры, посланные сюда Родзянко, расположились в пустующей квартире этажом ниже, несколько человек – в кабинете, а остальные – во дворе здания.

Вскоре появились первые посетители: Алексей Матвеев, адъютанты великого князя барон Николай Врангель и граф Илларион (Ларька) Воронцов, а следом за последним – и его жена, закутавшая голову платком, чтобы походить на крестьянку… В этот же день, 1 марта, Михаил Александрович упомянул в дневнике о том, что «вечером был Клопов[205], кот. пробыл до 3 1/2 ночи…» Анатолий Алексеевич Клопов – очень интересная личность, о нем стоит сказать несколько слов. Сын купца, мелкий чиновник в отставке, он в 1917 году был уже пожилым человеком. Когда-то он увлекался статистикой, и считался хорошим специалистом в этой области. Сумел войти в доверие сначала к великим князьям Николаю и Александру Михайловичам, а через них – и к самому императору. Николай II разрешил Клопову писать ему письма, в которых тот сообщал различные статистические данные, а впоследствии даже стал давать советы государю: сначала в области сельского хозяйства, а потом и политики. Ко времени Февральской революции этих писем набралось несколько сотен. Государь рассматривал их как «связь с народом».