Последний император. Жизнь и любовь Михаила Романова

Сергей Иванович Мамонтов, эмигрировавший в 1920 году в Эстонию (еще в России он женился на эстонке Пауле Герберсон, родом из Пярну), к этому времени работал пианистом в таллиннском ресторане «Биржа». Впоследствии стал пианистом-репетитором в оперном театре «Эстония» в Таллине. Кстати, зарекомендовал он себя там очень хорошо. За девять лет службы в театре участвовал в подготовке 34 опер и около дюжины оперетт, выступал также аккомпаниатором на сольных концертах. Будучи очень хорошим специалистом в области оперной классики, в особенности русских опер, Мамонтов сыграл важную роль в музыкальном оформлении оперных постановок. Недаром Раймонд Кулль[309], долгое время служивший главным дирижером в театре «Эстония», так написал в январе 1939 года о Сергее Ивановиче: «Его познания в музыке, большой опыт работы концертмейстером и неустанная жажда к работе, в совокупности с его сердечно теплым и толерантным отношением к своим новым, находящимся на первом этапе познания, коллегам – все это создало такую простую и доверительную атмосферу, без которой невозможен успех в такой напряженной сфере, какой неизбежно является та часть оперной работы, которая остаётся скрытой от глаз публики».

…Отец ко времени получения письма от Таты несколько лет ее не видел, но дочь есть дочь, он ведь от нее никогда не отказывался по доброй воле. Словом, Сергей Иванович в ответ на просьбу Таты охотно дал разрешение на ее замужество и выслал в качестве свадебного подарка деньги. Таким образом, связь между ними была восстановлена, и впоследствии молодая женщина часто приезжала из Лондона в Таллинн навестить отца.

Бракосочетание состоялось 12 августа 1921 года, во время школьных каникул. Молодые отметили это событие праздничным обедом и походом в кинотеатр. К вечеру Тата вернулась, как ни в чем не бывало, в Перси Лодж, прикрепив обручальное кольцо к цепочке, висевшей у нее на шее, таким образом, чтобы мать его не заметила.

Наташа узнала о свадьбе незадолго до того, когда Тата должна была вернуться в колледж. Мать пришла в такую ярость, что попросту выгнала дочь из дому. Что оставалось делать молодым, которые пока не могли позволить себе приобрести или хотя бы арендовать жилище? Они отправились с просьбой приютить их к бывшей гувернантке Таты – мисс Рате.

А Наташа, фактически, осталась одна. Вскоре она переехала в новую роскошную квартиру в Южном Кенсингтоне. Теперь у нее не осталось никаких надежд выяснить хоть что-нибудь о судьбе Михаила. Единственное, что она знала наверняка: его похитили в ночь с 12 на 13 июня 1918 года из гостиницы в Перми. С тех пор прошло слишком много времени, чтобы продолжать на что-то надеяться… Все свидетельствовало о том, что он мертв, даже если обстоятельства его гибели оставались ей неизвестными.

В 1924 году, спустя шесть лет после исчезновения мужа, Брасова признала, что он был убит большевиками в июне 1918 года, хотя так никогда и не узнала всех подробностей его гибели. Пришло к ней и осознание того, что она – действительно одна, и позаботиться о ней некому. Но ведь нужно как-то жить дальше! И Наташа начала борьбу за средства, которые имелись у Михаила Александровича в разных банках. Но ей необходимо было получить распоряжение суда, официально подтверждающее, что ее муж мертв.

И вот, 5 июля 1924 года она получила распоряжение Высокого суда правосудия в Лондоне. Текст опубликовали на следующий же день в газете «The Times». И хотя средства Михаила в Британии оказались совсем невелики, это распоряжение суда имело огромное значение. Не для Наташи, нет. Для великого князя Кирилла. Раз смерть Михаила оказалась признана официально, Кирилл тут же вышел из тени и провозгласил себя императором.

Князь Давид Чавчавадзе в книге «Великие князья» пишет, что между членами императорской фамилии существовало устное соглашение: пока жива вдовствующая императрица Мария Федоровна, не признавшая смерть сыновей, никто из Романовых не будет претендовать на престол. Кирилл нарушил данное родственникам слово, и, дождавшись официального признания смерти Михаила, тут же поспешил объявить себя его наследником.

…В июне 1917 года А. Керенский дал великому князю Кириллу Владимировичу разрешение на выезд в Финляндию, где он и оставался с семьей до 1920 года. Затем с женой Викторией-Мелитой и тремя детьми переехал в Германию, а впоследствии обосновался в одной из рыбацких деревушек на побережье Бретани. Именно здесь, 8 августа 1924 года, спустя месяц после распоряжения Высокого суда правосудия в Лондоне, Кирилл издал первый Манифест, провозгласив себя «Блюстителем престола». Это был ничего не значивший титул, но сам поступок великого князя поверг в изумление всех Романовых. Всех… кроме самого Кирилла. Первый Манифест воодушевил его на издание второго, и вскоре появился Манифест «О принятии Великим Князем КИРИЛЛОМ ВЛАДИМИРОВИЧЕМ, Блюстителем Российского Императорского Престола, Титула Императора Всероссийского».

В этом документе говорилось: