Последний император. Жизнь и любовь Михаила Романова

Перспективы на будущее, несмотря на многие неудачи, казались впечатляющими. Но в 1920-е годы, пока юристы не могли прийти к согласию, реальность оказалась такова, что средства все убывали. Н. С. Брасова жила за счет продажи драгоценностей и Роллс-Ройса, подаренного ей когда-то любящим мужем на день рождения.

В 1927 году она переехала в Париж. В письме к капитану Личфилд-Спииру объясняла это тем, что «жизнь в Лондоне в три раза дороже, чем во Франции». К тому же, в Париже жили Наташины родственники, включая Алексея Матвеева и многих представителей семьи Мамонтовых. Обосновался во французской столице и великий князь Дмитрий, незадолго до этого женившийся на богатой американке, а также старые ее друзья – Путятины. А в Ницце, на Лазурном побережье, совсем недалеко, владели рестораном «Cafè des Fleurs» Вяземские. Среди русских его в шутку называли «Вяземской Лаврой»[310]. Состоял он из двух небольших зал, буфетной, кухни и двух жилых комнат. Вдоль фасада, под полотняным навесом, стояли столики. На противоположной стороне улицы находился городской сад, получивший после войны патриотическое название: «Эльзас-Лоррен». Наташа в любой момент могла приехать сюда, отдохнуть.

Джорджи пока оставался в Англии, где завершал образование. В последние три года он учился вполне прилично, хотя «звезд с неба не хватал». Лучше всего ему давались иностранные языки. В официальных списках учащихся молодой человек значился как «Граф Брасов».

Еще в июне 1926 года княгиня Вяземская получила письмо с лондонской печатью, написанное полудетским почерком, от Джорджи Брасова: «Дорогая тетя Саша! (Так он называл Александру Гастоновну со времени жизни в Гатчине. – Прим. автора) Позволь мне приехать к тебе на летние каникулы. Я терпеть не могу Англии и этот Итон, куда меня отдали. У здешних лордов масса денег, а мама мне их не дает, и я чувствую себя очень плохо. Кроме того, прошу тебя воздействовать на маму, чтобы меня перевели в какой-нибудь французский колледж».

Княгиня тут же пригласила Джорджи в Ниццу, и через некоторое время в доме Вяземских появился, как вспоминает Татьяна Аксакова-Сиверс, «шестнадцатилетний юноша, немного нескладный от быстрого роста, милый… У Джорджи Брасова было нежное личико со светлыми глазами… на правах гувернера при нем состоял бывший офицер Семеновского полка… Приехавшие поселились в соседнем пансионе, но обедали у нас. Из разговоров с Джорджи я поняла, что его мечтой является мотоцикл и его главной претензией к жизни – то, что мать не дает ему денег на эту покупку».

…Перебравшись во Францию, Наташа записала сына в очень известную и дорогую школу – Ecole Des Roches[311], находящуюся в сотне километров к западу от Парижа. Закончив ее, он поступил в Сорбонну[312].

В Париж Джорджи привез наконец-то появившийся у него мотоцикл марки «Нортон», на котором ездил на огромной скорости, приводя этим в ужас мать. Он очень вырос, и обликом походил на отца. Тате казалось, что брат «поразительно похож на дядю Мишу». Внешность, голос, даже походка – все в юном Джорджи напоминало незабвенного Михаила. Многие русские эмигранты в Париже называли именно его «настоящим наследником» императорского престола, а не Кирилла, потерявшего их доверие. Но сам Джорджи относился к подобным «заявлениям на его счет с безразличием и некоторым удивлением».

Дело, однако, было не только в наследовании несуществующего уже престола, а в получении реальных денежных средств. Именно благодаря Джорджи многолетние Наташины надежды на финансовое благополучие семьи, казалось, вот-вот должны были осуществиться. В 1928 году скончалась вдовствующая императрица, спустя три года после смерти сестры – вдовствующей королевы Александры. После этого Хвидор, их общую собственность в Дании, продали. Король Георг V и его сестры отказались от прав на наследство, и средства, полученные от продажи, были поделены поровну между двумя сестрами Михаила – Ксенией и Ольгой, и его сыном Георгием.

Это оказалось немалым, по тем временам, наследством, к тому же, полученным весьма неожиданно. И молодой человек тут же решил купить себе новый спортивный «Крайслер».

В июле 1931 года, сдав выпускные экзамены в Сорбонне, он решил отметить это событие на юге Франции. Вместе с голландским другом Эдгаром Моненааром он собрался поехать на машине в Канны, и пообещал матери, что вернется домой через две недели, к своему дню рождения. Ему должен был исполниться 21 год.

Как раз перед поездкой Джорджи и его друг пообедали вместе с Наташей, и затем она спустилась в прихожую, чтобы проводить их. Молодые люди уехали, и хозяйка прошла к гостям, ожидавшим ее в гостиной. Наташа была занята разговорами, шутила, смеялась, стараясь, как всегда, не показывать на людях душевное одиночество, терзавшее ее с тех самых пор, как из ее жизни исчез Михаил. Лишь дорогой Джорджи заполнял теперь пустоту в ее сердце…