Последний император. Жизнь и любовь Михаила Романова

Как известно, в печати вскоре после исчезновения М. А. Романова и Н. Н. Джонсона из гостиницы «Королевские номера» объявили об их побеге. Некоторые исследователи считают, что подобное заявление свидетельствует о хитрости большевиков, желавших скрыть факт убийства. Мы же обратимся к документу, написанному не для публикации в газете, а для «внутреннего», партийного пользования, и многие годы хранившегося в ГАПО[323] под «грифом секретно». Это – воспоминания чекиста М. Ф. Потапова: «(…) и мне Борчанинов говорит: “Тебя Малков знает и он тебя рекомендует”. Сюда привезли Михаила Романова, его нужно будет принять и охранять. Для этой цели будет дано помещение, отряд (…) Я не возражал. Где сейчас бывший клуб Профинтерн, тут была библиотека, а рядом клуб Толмачева, и вот здесь выделили большую комнату, и сюда посадили Михаила Романова, его секретаря Джонсона – американца, с которым он вместе учился в школе, а с ним находился Г-й полковник. Они сидели три месяца, и я их охранял. Был отряд пулеметчиков Медведева.

(…) Я ему задавал вопрос (…): “Долго ли вы думаете так арестованным быть?” Он ответил: “Думаю, что недолго, скоро будут выборы и выберут президентом”. Да как будто бы ранее не давал согласия, чтобы заменить Николая. (…) Впоследствии получилось то, что (…) на Михаила Романова пришло распоряжение отпустить его на волю, т. е. без охраны, под наблюдение Чека, и поместили его в бывшие Королевские номера. Когда поместили его одного, было предложено два-три раза в неделю являться на отметку в Чрезвычайную Комиссию. Вскоре после этого к нему приехала жена, два камердинера, бонна, в общем 8 человек было у него прислуги.

После этого, когда я его сдал, я попросил приехать на родину, в отпуск, я сам Казанской губернии, меня отпустили. А когда я приехал сюда, Михаила Романова здесь не оказалось, он сбежал (выделено Н. Ч.-М.)»[324].

И еще один документ, дающий надежду, что великий князь Михаил Александрович не погиб в далеком 1918 году. Это – приказ барона Унгерн фон Штернберга[325], командира Азиатской дивизии, № 15 (Мая 21 дня н. ст. 1921 г. г. Урга) «русским отрядам на территории Советской Сибири», в котором объявляется о начале похода на советскую территорию. В составлении этого документа приняли участие многие люди, в том числе известный польско-русский журналист и писатель Фердинанд Оссендовский[326]. В приказе есть следующие строки: «…Пришли большевики, носители идеи уничтожения самобытных культур народных, и дело разрушения было доведено до конца. Россию надо строить заново, по частям. Но в народе мы видим разочарование, недоверие к людям. Ему нужны имена, имена всем известные, дорогие и чтимые. Такое имя лишь одно – законный хозяин Земли Русской ИМПЕРАТОР ВСЕРОССИЙСКИЙ МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ, видевший шатанье народное и словами своего ВЫСОЧАЙШЕГО Манифеста мудро воздержавшийся от осуществления своих державных прав до времени опамятования и выздоровления народа русского…».

20 августа 1921 года барона Унгерна пленили «красные», которые, следуя указанию В. И. Ленина «…добиться проверки солидности обвинения, и в случае если доказанность полнейшая… устроить публичный суд, провести его с максимальной скоростью и расстрелять», уже 15 сентября устроили в Новониколаевске[327], в летнем театре в парке «Сосновка», показательный процесс над Унгерном. Главный обвинитель – Е. М. Ярославский[328]. Всё дело заняло 5 часов 20 минут. Барону Унгерну предъявили обвинение по трём пунктам: во-первых, действия в интересах Японии, что выразилось в планах создания «центральноазиатского государства»; во-вторых, вооружённая борьба против советской власти с целью реставрации династии Романовых; в-третьих, террор и зверства.

Барон Унгерн во время суда и следствия держал себя с большим достоинством и всячески подчёркивал отрицательное отношение к большевикам и советской власти. Ни одно из предъявленных обвинений он не опроверг. И ни слова – о пощаде. А ведь ему было всего 35 лет.

В тот же день барона Унгерна расстреляли.

Невольно напрашивается вопрос: значит он, как и пермский чекист М. Ф. Потапов, знал, что великий князь Михаил Александрович был, по всей видимости, ранен, но спасся в 1918 году? В противном же случае, зачем Унгерну писать в 1921 году (!) в приказе о «законном хозяине Земли Русской ИМПЕРАТОРЕ ВСЕРОССИЙСКОМ МИХАИЛЕ АЛЕКСАНДРОВИЧЕ», в значительной степени стоившем ему самому жизни?

…Доподлинно известно лишь то, что в ночь с 12 на 13 июня 1918 года пермские чекисты похитили великого князя Михаила Александровича и его секретаря Николая Николаевича Джонсона из гостиницы «Королевские номера». Больше их никто никогда не видел: ни живыми, ни мертвыми. Очень хочется верить, что судьба первых жертв «красного террора» оказалась к ним милостивой, и мы когда-нибудь узнаем правду, какой бы шокирующей она ни была. Ведь недаром существует афоризм: «Россия – страна с непредсказуемым прошлым».