Последний из Драконьих Владык

Ибо долина вокруг замка испещрена палатками и шатрами и представляет собой один огромный военный лагерь – неспокойный, суетный, шумный. Если присмотреться, можно разглядеть, что над окружающим Тенвент защитным рвом переброшены многочисленные деревянные мосты, под стенами стоят осадные машины. Многие разрушенные или сгоревшие, но многие вполне целые. Помимо них сверкают на позициях пушки. Армия тоже хорошо просматривается – тысячи и тысячи темных фигурок, копошащихся на земле, подобно муравьям. И это определенно не войска генерала. Те вполне помещались в пределах крепости, и уж, конечно, им совсем не требовалось ее осаждать.

– Боюсь, война проиграна, дорогой негаданый родственник, – сказал, обращаясь к Делвину, Телфрин. – Во всех отношениях сегодня до крайности неудачный день.

Патрик сказал это легко и небрежно, как если бы обсуждал погоду на светском рауте с бокалом вина в руках. Волнение выдавал лишь его взгляд да еще, наверное, его пальцы, изо всех сил сжимавшие рукоять кинжала. Делвин повернулся к Патрику, внимательно посмотрел на него… и ничего не ответил. В голове не осталось ни единой внятной мысли. Накатила усталость – настолько сильная, что хотелось рухнуть обратно в траву, свернуться калачиком, поджимая под себя ноги, как в детстве, и беспробудно заснуть. И катись оно все пропадом – короны и войска, наследие и память, война и долг. Они не просто потеряли сегодня Наргонд – они потеряли, похоже, все, что вообще только могли потерять.

– Надо куда-то идти, – сказала Марта. – Скрыться. Может, остались выжившие.

– Или нет, – буркнул Боб. – Или все разбежались и попрятались. Или в земле лежат.

Делвин понимал, что следует что-то сказать, ободрить товарищей, предложить план дальнейших действий. В самом деле, даже если Тенвент пал, существует вероятность, что война еще не проиграна до конца. В замке были потайные ходы, выводящие далеко за его пределы. Защитники имели некоторые шансы спастись, а при самом счастливом повороте событий уцелел даже генерал Марлин. Никогда нельзя терять надежду. Если отыскать союзников, можно разработать дальнейшую стратегию и придумать, как совместно противостоять врагу. Главное ведь получилось – Патрик Телфрин прибыл в Гвенхейд. И пусть сила Древних, дремавшая в Делвине, снова заснула беспробудным сном, но наверняка существуют способы ее пробудить. Если получилось один раз, получится и во второй.

Стоило произнести это и еще много других ободряющих слов, но Делвин молчал, как никогда четко сознавая, что больше всего ему хочется извиниться перед людьми, которых он долго и безрезультатно вел из одной ловушки в другую, пока не завел в полный тупик. Сидя среди осколков упавшего на пол чайного сервиза, очень сложно поверить, что он еще пригодится для вечернего чаепития. Он отвел глаза, не желая встречаться взглядом с Астрид. Перед ней было стыдно сильнее всего.

Тень надвинулась неожиданно, закрывая солнце. Вновь поднялся ветер – не такой, как в Наргонде, и вместе с тем неуловимо похожий, пронзительный, опасный и несущий беду. Делвин вскинулся, потянулся к ножнам, забыв, что выронил меч, оглянулся – и застыл, от изумления позабыв даже, что значит дышать. Увиденное им было просто немыслимо – ни при каких обстоятельствах. Ничего подобного, во всяком случае, на земле уже не видели добрую тысячу лет.

Прямо к вершине холма, на котором застыл Делвин с товарищами, летел, оседлав пронизывающий ветер и раскинув два исполинских крыла, огромный белый дракон. Совсем как в сказках кормилицы, как в старых преданиях, рассказанных отцом у камина в дождливый ненастный вечер, совсем как на гербе основавшего некогда Гвенхейд королевского дома – на гербе семьи Волфалер. Той самой, от которой происходил и сам Делвин Дирхейл вместе со всей его ныне погибшей семьей.

Настоящий дракон – живой, неукротимый, страшный. Он несся, легко рассекая воздух, и Делвин не мог представить, каким образом такая громадина способна удерживаться на лету. Его крылья были больше шестидесяти футов в поперечнике и заканчивались стальными когтями, длинными, словно клинки, отражавшими солнечный свет. Когти имелись и на четырех его лапах, сейчас небрежно поджатых под брюхом. Стальным шипом, подобным копью, оканчивался его плавно поворачивающийся в воздухе хвост. Его чешуя была белее белейшего снега, выпавшего на мерзлую землю морозным январским утром. Его золотые глаза с вертикальными черными зрачками глядели прямо вперед. В полной зубов пасти, Делвин не сомневался, притаился огонь, готовый разродиться потоком смертоносного пламени. Такого же, что сожгло, по всей видимости, никогда прежде не сдававшийся врагу, полагавшийся неприступным замок Тенвент.