Последний из Двадцати (СИ)

Обнажённый Рун вскочил, словно ужаленный — перед ним стояла самая настоящая фурия. Ничего не выражающие, кроме злобы, глаза, зверский оскал. Лохмотья одёжки висят и торчат во все сторону. Словно оружие возмездия, она стискивала в руках странного вида дубину.

— С-Ска?

Не сразу, но в стоящей перед ним демонице он сумел узнать механическую куклу. Утруждать себя объяснениями она не спешила; схватила свободной рукой его обмякшую любовницу за волосы, рывком отшвырнула в сторону.

— Ты что вытворяешь? — рассудок медленно, ползком, но возвращался к чародею. Он закрыл рот рукой — за последнее время это были его первые слова! Морок, долгое время затуманивавший разум, отступил, выпустил из своего плена. Смутившись своей наготы, последний из Двадцати щёлкнул пальцами — штаны с рубахой сами прыгнули на чародея.

Автоматон перехватила малурит покрепче, спешно извлекла изрядно подточившийся мелок. На смену негодованию явилось удивление — парень, прежде чем метать гром и молнии, хотел во всём разобраться.

Вместо ответов, Ска, не церемонясь, рванула его рубаху на себя — пуговицы спешили затеряться в соломенном покрывале. Резкий удар в живот выбил из чародея дух и дыхание — он гакнул, едва не согнувшись пополам. Несчастный живот кричал ему, что обезумевшая кукла вырвала из него целый клок.

Парень поспешно сплюнул кровью, воззрился на взбунтовавшуюся служку и заметил в её руках извивающееся нечто. Тварь была похожа на крохотного, несуразного, абсолютно состоящего из одних лишь теней человечка. Парень не слышал, но готов был поклясться, что оно отчаянно пищало, когда Ска швырнула её наземь и раздавила сапогом — ошмётки разлетелись в разные стороны, грязью прилипли к подошве.

Рун опешил, не находя слов и не спуская глаз с автоматона. Что ещё она сделает? Каких чудищ выудит? Ответ не заставил себя ждать — Ска указала на отброшенную ей девчонку. Удивление, ещё столь недавно осваивавшее трон, теперь спешило уступить место липкому ужасу. Парень разинул рот в безмолвном крике, попятился, едва не споткнулся.

Девчонка двигалась, будто проклятая тряпичная кукла. Недавнее изящество и миниатюрность тела вдруг пошла буграми. Нечто, сидящее внутри несчастной, рвалось из неё наружу прямо сейчас.

Мохнатые отростки разорвали кожу — кровь липкой жижей брызнула на стену, собралась в отвратительного вида комок. Раскачиваясь из сторону в сторону, дрожа и разрываясь, девчонка готова была лопнуть, будто вздувшийся пузырь.

Паук, выпрыгнувший из её чрева, был ужасен. На кончиках лап остались ступни и ладони, голова девчонки заняла центр тела.

Рун едва не взвыл, когда на бесчувственное лицо вдруг лёг зловещий оскал, а закрытые, казалось, навек глаза вновь распахнулись и вспыхнули алым, сузились во тьме до треугольников.

Раскачивались набухшие груди, остро торчали коричневые соски.

Он видел, как двигаются её губы, как выросшие из чёрного, паучьего тулова человеческие руки отчаянно жестикулируют.

Ска сдавила спуск до отказа — малурит ударил ей в плечо отдачей. Огненный шар, будто кравший свет отовсюду, откуда только мог, разросся, прежде чем стрелой метнуться к чудовищу.

Тварь взвыла хрипло и пискляво одновременно. Огненный снаряд швырнул её, что игрушку, впечатал в стену. Искры зарождающегося пожарища потоком пролились на солому под ногами — пламя жадно набросилось на неё, разрастаясь с каждым мгновением.

Дверь позади чародея распахнулась от мощного удара, едва не слетев с петель. Мик, вооружённый топором выглядел более, чем устрашающе. Всклоченная борода, неистовость во взгляде, великан разве что чудом протиснулся в дверной проём — Руну казалось, что разбойник перед ним не осознает сам, что делает и что же творится вокруг. Как он сам ещё до недавнего времени.

Из-за дюжей спины выглядывали любопытные взгляды — женщина, прижимая к себе детей, не спешила прочь из нарастающего пожара — напротив, ей как будто хотелось увидеть, чем же оно всё закончится.

Потолок, верёвка, хлопок — мастер Рубера в тот же миг пришёл ученику на помощь с подсказкой. Рун кивнул внутреннему голосу: заклинание, будто девичья коса, заплелось, подхватило поток направленной в него маны. Крыша сарая, на пару с сеноволом ухнула от могучего удара, разлетаясь в клочья, просыпавшись ворохом сена. Верёвка, которой держали скот на привязи, вытянулась. Извиваясь змеёй, она опоясалась вокруг ног разбойника, рывком повалила наземь, а после устремилась к его семье. Парень хлопнул в ладоши — порыв ветра небывалой силы подхватил связанных, будто осенние листья, вырвал сквозь прореху в крыше.

Он приземлит их мягко, по крайней мере, парень отчаянно надеялся, что всё сделал правильно.

Парень облизнул высохшие губы, унял взбудораженные, ещё не пришедшие в себя от бесцеремонности Ска мышцы живота, и отчаянно пожалел, что при нём нет верного ему клинка.