Последний из Двадцати (СИ)

Перед глазами вновь был сгусток тени, спешивший сползти с несчастной, когда ту покидала жизнь. Крохотным человечком он озирался по сторонам, будто в надежде высмотреть того, на кого можно перекинуться.

Он видел перед собой только слепую улыбчивость крестьян, пока не кончил так же, как его недавний собрат — под сапогом Ска.

Механическая кукла была равнодушна, как и обычно. Приводила себя в порядок, поправляя платье, волосы, отращивая новый кожимит… Рун осмотрел её с ног до головы, задаваясь лишь одним вопросом — знакомо ли ей понятие усталости? Усмехнулся, покачал головой, удивился глупости, что лезет ему в голову…

— Ска, проведи магический анализ окружения.

— Не желаете прослушать отчёт о предыдущем анализе? — выдала автоматон. Ну да, вспомнилось ему, ведь именно за этим он её и отправил. Кивнул в знак согласия.

Ска как будто всю свою механическую жизнь готовилась к этой минуте. Наверно, умей она радоваться — растянула бы издевательскую улыбку до ушей.

Объяснение было полно разочарования. Ручьём оно пролилось на плечи чародея, оставляя в его душе ничего, кроме неприятного осадка.

Ска была непреклонна. Здесь не было магии в каком либо её проявлении. Ни проклятий, ни заклятий, ни хоть чего-то, что могло бы походить на плетение.

Вдруг, испугался чародей, это абсолютно иная магия, не требующая плетения? Застенная, о которой говорил тогда Чавьер. Здравый смысл отчего-то приходил в неописуемый восторг при одной только мысли, что её невозможно уловить стандартными методами.

Смысл приходил в восторг, сам же Рун спешил навстречу пучинам уныния. Он скривился так, будто вместо ужина ему подсунули ворох лимонов…

Парень осмотрелся — и едва не присвистнул. Чего-чего, а находить уютное местечко для отдыха Ска всегда умела. Сегодня вот ей показалось, что лучше места для отдыха хозяина, чем кладбище попросту не сыскать. Совесть же спешила отчитать мальчишку — не приди автоматон вовремя, он бы точно здесь оказался. В частичном виде…

Румки, сыпала знаниями Гитра, заставив стариков в голове Руна пристыжено молчать, предпочитает мужчин. Спаривается с ними. Поджидает в лесу, избегает поселений…

— Господин изволит провести ещё один анализ? — вмешалась в его размышления механическая кукла. Парень отрицательно покачал головой — теперь уже не было нужды. Всё вокруг будто подсказывало ему, что всё это время он искал причину странностей не в том и не там.

Что причина под самым носом.

Избегает людских поселений, настырно и настойчиво повторила в его голове учительница. Ему вдруг вспомнился её прижизненный неприятный взгляд из под очков — и тут же стало не по себе.

Но это верно — румка, она же подменка, или какие ещё ей там забавные прозвища придумала чернь, меньше всего стремилась оказаться в деревне. Там сложно быть незнакомкой, там кумушки сверлят ревнивым взглядом, а мужички норовят отвести на сеновал. Недалеко и до вил.

А эта была мало того, что в деревне, так ещё и как будто дочерью разбойника. Разбойника, что стал добротным хозяином и гостеприимным добряком.

Не сходилось всё, что только могло не сходиться. Парень кривился собственным мыслям.

— Как ты узнала, что мне грозит опасность? — Рун потёр изумруд перстня. Вопрос был глупым: словно он в самом деле ожидал, что автоматон сумеет описать предчувствие не бессвязным набором нулей и единиц.

Ска поёжилась, как будто бы от холода, заговорила лишь после небольшой паузы.

— На меня напали, господин.

— Вижу, — Рун кивнул. Не порвала же она самой себе платье развлечения ради. Словно ему нечем больше было заняться, пошёл в сторону кладбища.

Невысокий частокол едва выглядывал из-за высокой травы. Холмики могил ограждал круг из камней, доски надгробий — почерневшие и сгнившие, уныло торчали из земли. Ночной ветер трепал тряпки памяти, норовя сорвать их в любой момент.

Над всем безобразием возвышалась покосившаяся и недоделанная статуя архи умиротворения. Не самый умелый каменотёс бросил работу на половине.

Либо здесь жили исключительные скептики и ярые неверы, либо это ещё монета в копилку странностей.

— Крестьяне? — после недолгих раздумий поинтересовался парень. Возбуждённое воображение рисовало картину того, как обезумевшие, с пеной на ненастоящих улыбках, мужланы пытаются повалить механическую куклу наземь. Руки, трясущиеся от вожделения и нетерпения хватают, рвут платье, лезут под нижнюю юбку…

Он покачал головой, прогоняя мысленное наваждение. Он осмотрел механическую куклу ещё раз — дело точно было в другом.

— Можно сказать и так, — вопреки ожиданиям чародея, ответила автоматон. Рун прикусил губу. Ска поправила волосы, спрятала их под капюшон и продолжила. — Местные индивидумы не воспринимали меня, как нечто живое.

А вот это уже было интересно. Юный чародей вглядывался в лицо Ска, ловя каждое её слова.

— Я не существовала для них. Только как объект.

Рун кивнул. На обычных-то автоматонов люди глазели не щадя очей, а уж такой шедевр как Ска и вовсе могли принять за обычного человека.

— Все, кроме одной. Вокруг меня вилась девчонка. Светлые волосы, простое платье, глаза — цвета индиго. Рост — семнадцать виш.