Последний из Учих (СИ)

- Зачем ты мне помогаешь? Тебя ведь тоже тогда убьют? – слегка отстранившись от его руки, поинтересовалась в очередной раз Хокумон.

- Потому… – он запнулся на середине фразы, как бы вслушиваясь в тишину полумрака камеры, – потому что я… – Итачи тянул, не хотя говорить эти три страшные слова, которые бы навсегда разбили его маску надменности и безразличия, но это была правда, и сделав тяжёлый вздох, Учиха старший произнёс, ломая все свои стереотипы, – я люблю тебя. Люблю с того самого первого дня в лесу, когда мы нашли тебя раненной, ты умирала, и обозвала Кисаме рыбой, люблю и любил, даже, когда ты сказала, что Дейдара моя девушка, люблю, любил, и буду любить теперь, когда наконец-то ты стала моей.

От такого признания, у Звуковички даже подкосились ноги, что-что, а любви от злого жестокого и надменного Учихи ждать не приходилось, Таюя даже с трудом верила, что они вообще смогли за эти два года стать чем-то вроде друзей, но такое, такое уж никак не могло уложиться у неё в голове. Сегодня, прямо тут, при ней Итачи Учиха открыто признался ей в любви, да ещё произнеся такую длинную речь, какую ни разу в жизни, наверное, не говорил, от всего этого ей стало даже как-то не по себе. Ловко подхватив Хокумон, тем самым не дав ей упасть на грязный пол, Акацук тоже был удивлён её реакцией на его слова. Вновь оказавшись в объятьях Итачи, девушка даже не веря, что это на самом деле был он, легко подёргала Учиху старшего за щёку – лицо было единственное, что не скрывал наряд организации, кроме кистей рук, и пальцев ног, что бы убедиться, что это действительно он. А потом, находясь в полусне, как будто попала в очередное гендзюцу навеянное Цукиёми произнесла в ответ:

- Я тоже тебя люблю, Итачи-сан, – специально добавив к его имени приставку, что бы показать разницу в отношении до и после всего того, что произошло сегодня вечером.

- Тогда пойдём, отсюда, у нас… – Учиха старший хотел было ещё кое-что сказать Таюе, как его мгновенно перебили.

- Итачи-сан, – по коридору бешено нёсся Кисаме, взволнованно ища напарника, видимо, причина у него была очень, веская, иначе бы Хошигаки ни за что бы не пошёл сюда за ним.

Быстро сообразив, что обниматься на глазах у Кисаме было не самым лучшим вариантом для конспирации, поэтому тут же отскочив друг от друга в разные стороны, Итачи и Таюя стали упорно изображать ненависть друг к другу.

- Поговорим потом, – коротко кинул Учиха старший любимой, а затем, обращаясь к напарнику, недовольно спросил. – Что?

- Лидер-Сама хочет видеть вас, – остановившись, прямо перед закрытой камерой и тяжело отдышавшись после бега, заговорил Хошигаки, – собрание, собрание в зале сбора прямо сейчас… – прерывисто продолжил Кисаме, пока Итачи открывал и закрывал за собой тюремную камеру.

- Идём, – лишь кивнув головой в знак согласия, так же коротко, как и в прошлый раз ответил Учиха старший, а затем нехотя поплёлся за рыбоподобным напарником.

Провожая любимого взглядом, Таюя подошла к ржавой решетке, и, обхватив руками прутья, стала смотреть Акацкам вслед. На ходу обернувшись, Итачи взглянул ей в глаза, его зрачки горели Шаринганом, Мангекью Шаринганом.

- Цукиёми, – тихо прошептал Учиха старший, и Хокумон, с такой силой застонала на всю тюрьму, от того, что увидела за одну секунду, а почувствовала, будто за 72 часа, от чего Хошигаки даже обернулся.

- Что это было? – задал вопрос ошеломлённый Кисаме.

- Ничего, – ответил Итачи подтолкнув напарника к выходу, и, отворачивая его синюю акулоподобную голову от камеры, только что дважды за сегодняшний вечер получивший неимоверное удовольствие Звуковички. Пожав плечами Хошигаки отвернулся, и они оба покинули тюрьму.

====== Глава 5. Побег ======

Пробыв на собрании примерно 3 часа, Итачи уже почти заставил Таюю заснуть в ожидании его. Акацки не обсуждали ничего из того, на что Учихе следовало бы обратить особое внимание, так, речь шла как всегда об Узумаки и Девятихвостом. Потом, к концу собрания, сменилась неожиданной гибелью Орочимару, от чего надобность в Хокумон, да и в последнем допросе её на рассвете и вовсе отпали. Поэтому было решено просто убить Звуковичку утром, с первыми лучами солнца. Договорив что-то о Звуке и Орочимару, голограмма Лидера как всегда растворилась в воздухе, не настоящая Конан, и те, кто сейчас были на задании – тоже. В зале сбора осталось лишь парочку Акацуков, включая Итачи и Кисаме, первому из которых всё же удалось уговорить Пейна, предоставить именно ему возможность расправиться с Таюей, а второму, глава Акацки поручил разведать обстановку в Ото, что могло означать лишь одно – Хошигаки не будет в логове все следующие сутки. И обе эти новости радовали Учиху в достаточной мере, вот только ни единого намёка, на свои эмоции он как обычно не подал. Брат Саске всегда умел скрывать истинного себя, под маской холодного и надменного Шаринганистого психа, в чём ему не было равных, ни среди их клана, ни среди Акацки.