Последний из Учих (СИ)

На что Итачи изобразив на лице подобие той улыбки, которую когда-то дарил брату в детстве, невольно усмехнулся, и, притянув Звуковичку чуть ближе к себе за запястье, которое всё ещё держал в руке, тихо произнёс:

- Глупая, я же люблю тебя, – сразу за словами последовал страстный поцелуй, так и не давший Хокумон что-нибудь ответить, и лишь вновь подаривший ей, несколько минут приятного наслаждения от прикосновения его губ. Затем, наконец, оторвавшись от лица Звуковички, Учиха договорил предложение, – пошёл к чёрту этот ублюдок – Лидер, пусть трахает свою Конан и мучает кого-нибудь другого. Убить тебя я ему ни за что не позволю. К тому же, умереть от моей руки, ты должна на рассвете, и у нас ещё есть время побыть вместе.

- А как же рыба? – указав на противоположную сторону комнаты предполагаемой спальни Итачи и Кисаме пальцем, где находилась кровать Хошигаки, недовольно спросила Таюя, намекая на то, что её присутствие явно могло не понравиться «акулоподобному».

- Кисаме на задании, и вернётся только послезавтра, – проследив непоколебимым взглядом за рукой Хокумон, успокоил её Учиха, – так что, прежде чем расстаться, у нас с тобой ещё вся ночь впереди, – договорив это, он легонько поцеловал Таюю в щёку, и, отпустив наконец-то уже начинавшее немного неметь и болеть запястье, пошёл дальше в комнату, оставив Хокумон одну на пороге своей спальни.

Всё так же молча стоя у входа в комнату, девушка пыталась воспринять в серьёз, совершенно невероятные события, которые происходили с ней сегодня. Нет, носительница Проклятой Печати не могла поверить, что злобный одинокий и всегда исполнительный во всём том, что касалось приказов Лидера, ниндзя, ради неё мог совершить такое. Таюя просто никогда не верила в любовь, даже братскую, не говоря уже о той, что и сама испытывала сейчас, потому что вообще никогда не знала этого слова на практике. Даже её собственные родители пренебрегали дочерью, не говоря уже, о человеке, с которым она волей злого рока общалась всего два года, и то, постоянно не договаривая всю правду. Это заставляло Звуковичку чувствовать себя как-то неуютно, и не давало совершить ни шага дальше, от чего Хокумон так и продолжала стоять неподвижно, наблюдая, как Итачи быстро рылся в шкафу, вытаскивая оттуда что-то нужное ему. Найдя то, что хотел, Учиха вновь подошёл к Таюе, и, заботливо погладив её рукой по голове, протянул махровое полотенце, которое и было тем самым предметом, что искал Итачи в шкафу. Мгновенно опустив взгляд на мягкий кусок ткани в руке Акацука, девушка только сейчас поняла, что сидя в грязной камере столько времени, превратилась в пугало, и в данный момент, скорее всего, выглядела ещё хуже, чем обычно.

- Вот, приведи себя в порядок, – понимающе посмотрев в глаза девушке прошептал он, – душ там, – указав рукой на ещё одну дверь в комнате, по противоположную сторону от входа, добавил Итачи, – а я сейчас вернусь, – закончил предложение он, и, отдав полотенце, скрылся за дверью заперев её на замок, чтобы всякие Зетцу, Хиданы и Дейдары не могли сюда войти.

Оставшись наедине, Хокумон пошла в ванную в обнимку с мягкой цветной «махровой тканью». Войдя в комнату, девушка осторожно включила свет и посмотрелась в зеркало. Нет, Хокумон никогда не заботила её внешность настолько, что Звуковичка часами могла разглядывать своё отражение, а как раз таки – напротив. Просто носительнице Проклятой Печати почему-то на секунду показалось, что, как грязной камерной крысой, Итачи брезгает ей, в лучах нормального света. Да и узрев то, как Таюя сейчас выглядела, девушка не обвинила бы его, если бы это действительно было так. Вся белоснежно-бледная кожа Звуковички, давно не видевшая солнечного света мало того, что отчётливо обтягивала выпирающие от недоедания кости, так ещё и была перепачкана грязью и пылью от стен камеры и драного матраса. Одежда девушки явно не блистала новизной, после того как сегодня помимо старой койки повалялась ещё и на полу, а огненно-красные волосы Таюи сбились колтунами от того, что их давно уже никто не расчёсывал. Ещё пару минут по-пялившись на отражение в зеркале, девушка зло скинула с себя весь наряд, и предварительно швырнув полотенце где-то рядом с её тряпками, пошла в душ. Тёплые приятные капли включённой воды быстро стекали по её обнажённому телу, одновременно смывая усталость и грязь. Наслаждаясь почти забытыми ощущениями тепла и уюта, Хокумон провела в ванной около тридцати минут. Вымывшись вся с ног до головы и выжав на кафельный пол мокрые пряди красных волос, Звуковичка вылезла из душа и обмоталась полотенцем, которое дал ей Итачи, а затем направилась обратно в спальню, мельком взглянув в зеркало и точно подметив, что выглядела теперь гораздо лучше. Выйдя в комнату из ванной, полуголая девушка, заметила уже давно вернувшегося обратно Учиху старшего, на данный момент лениво, подобно Шикамару, валявшегося на кровати, скинув с себя Акацукский плащ и подложив обе руки под голову, в ожидании её, слегка прикрыв глаза, будто спит.