Последний камень (СИ)

С гальтарского! Неужели, Валентин тоже тайный абвенианец?! Рейчел воровато огляделась, беспокоясь, что их может застать врасплох Левий, которого точно не порадует такое отношение к эсператизму, но они все еще были одни в комнате. Тишина, легкий шорох бумаг, першение в горле… Но оно пройдет!

— Проклятье! — неожиданно заорал Альдо и с силой швырнул стопку бумаг на пол, листы разлетелись веером и засыпали ковер. — Закат сожри эту тварь!

— Альдо, что случилось? — вздрогнула девушка.

— Читай, — прошипел король, сунув в руки невесты смятый лист, — только молча!

«Сим уведомляю, что Мы живы и здоровы, чего вам никоим образом не желаем, почитая своим долгом сделать существование ваше сначала неприятным, а в дальнейшем — невыносимым.

Да будет вам известно, что все, предпринятое Нами в ближайшее время, будет направлено вам вовред, однако, следуя древним рыцарским традициям, даем вам на размышление и бегство четыре дня.

Если за истекшее время господин ТаРакан вернет украденную им корону законному владельцу, разорвет на себе одежды, посыплет голову пеплом и с громкими стенаниями уберется в Гайифу, Мы обещаем оставить его и его рожденных за пределами Талига потомков в покое. Если же господин ТаРакан не внемлет голосу разума и Нашему ультиматуму, участь его будет ужасна, в чем и клянемся Молниями и Ветром, Волнами и Скалами. Так и будет.

Пребываем в величайшем к вам презрении и неприязни, Искренне не ваши Суза-Муза Лаперуза граф Медуза из Путеллы.

Оллария. Королевский дворец.

7-й день Зимних Скал 400 года КС».

Вся кровь бросилась Рейчел в лицо. Валентин — мерзавец, как он посмел это делать, не посоветовавшись с ней?! Он так уверен, что ее приближенность к королю навредит делу Сузы-Музы или опасается, что за герцогом Окделлом следит Карваль? Но ведь маленький генерал пообещал наблюдать за обоими…

На Высоком Совете, когда Альдо объявлял наследников погибших Джеймса и Арчибальда, Рейчел почувствовала себя виноватой за то, что не пришла в Дору, впервые с тех пор, как ее за это пытался отчитывать Карваль. Но обычным чувством вины мертвых не воскресить и боль Дэвида Рокслея не унять, нужно просто делать выводы… Следующее известие поразило ее до глубины души.

— Не прошло и двух месяцев, как мы назвали Удо Борна графом Гонтом. Увы, Удо предал и свою честь, и свою кровь. Из уважения к прежним заслугам и в память его братьев, погибших за дело Раканов, мы оставляем изменнику жизнь, ограничившись вечным изгнанием. Мы полагали, что титул графа Гонта должен перейти Конраду Борну, но Бонавентур Гонт представил убедительные доказательства того, что его ветвь старше ветви Борнов. Есть ли кто, готовый оспорить его право?

— Удо Борн мертв, Ваше Величество, — спокойно доложил Карваль. — Он застрелился в Барсине, едва сойдя с коня — набросился на солдата, отобрал пистолет и выстрелил себе в голову.

— Прискорбно, — покачал головой Альдо, — но это его личный выбор, я не собираюсь устраивать траур из-за этого. Эории! Я повторяю свой вопрос: есть ли кто…

Рейчел вспомнила про Штанцлера внезапно, почти молниеносно, и подумала о том, что тот достоин если не получить титул, то хотя бы оказаться на свободе. Ведь это благодаря ему смог вернуться Альдо, только благодаря ему одному! В глубине души девушка не готова была простить старика за трусливо вложенный ей в руки яд, но за отраву бывший кансилльер уже расплатился сполна, незачем его мучить еще дальше! И девушка подняла руку.

— Слово хозяину Круга.

— Мой государь, прямыми потомками Руперта Гонта являются графы Штанцлер. Я, как глава Дома Скал, ручаюсь за его верность.

А может, она и ошибается? Если эр Август выйдет из Багерлее, что он станет делать? Казалось бы, цель достигнута, великая Талигойя восторжествовала над павшим Талигом, но разве бывшему кансилльеру нужна именно Талигойя? Что ему было нужно еще перед боями в болотистой Ренквахе, кроме переименования страны и другого человека на троне?

Валентин Придд отказал, Робер Эпинэ — тоже, и девушка почувствовала радостное облегчение. Как хорошо, когда чужие люди готовы исправить твою ошибку, ничего не требуя взамен! Место графа Гонта осталось свободным. Напрягшись, она слушала сюзерена — очень внимательно обо всем, что касалось суда. Три дня… Три дня ей предстоит видеть Рокэ Алву и мучиться, коря себя из-за несовершенной помощи, а потом видеть, как он умирает!

— Герцог Окделл, герцог Эпинэ, герцог Придд, граф Карлион, мы знаем, что герцог Алва виновен в гибели ваших близких, но жажда мести не должна застить вам глаза. Помните, вы судите эория, а нас слишком мало, чтобы мстить себе подобным. Мы не унизимся до мести, мы возвысимся до справедливости. Вы меня поняли?

Справедливость! А ведь правда, она будет судить его, основываясь на том, что видела сама, а видела от Рокэ Алвы Рейчел только хорошее. Но если вмешается Альдо, все будет кончено, значит, ей снова предстоит увиливать от прямых вопросов и от собственных противоречивых чувств.

— Дом Скал будет справедлив, — четко ответила она за себя и за своих вассалов.