Последний хозяин

Как Вы думаете, почему в XIX веке ссылка в собственное имение образованными людьми в России воспринималась, а значит и была, весьма суровым наказанием? Казалось бы: ни заботы, ни работы. Сиди себе на всём готовом, охоться на зайцев, улучшай породу окрестных крестьянок, покуривай трубочку, почитывай, а то и пописывай книжечки. Не каторга, а курорт! А люди стонут. С жиру, что ли, бесятся? Никак нет. Нам легко крякать, имея Интернет, а значит, доступ ко всей мировой литературе и возможность отправить письмо кому угодно за секунды. У Пушкина в Михайловском ничего этого не было. Там даже библиотеки не было; большинство книг поэт привёз с собой. Письма и заказанные им книги шли месяцами, задерживались надзорным ведомством; могли и не дойти. Государственная длань взяла А. С. Пушкина за шкирку и жёстко выдернула из компании друзей, где каждый умница, а через одного – выдающиеся поэты. И бросила в вакуум: великий поэт оказался отсечён от литературного процесса. У Грибоедова Фамусов журит Молчалина: «не будь меня, коптел бы ты в Твери!» И угрожает Софье: «в деревню, к тётке, в глушь, в Саратов»! Выходит, областные центры Тверь и Саратов – «глушь»? Для XIX и XX веков именно так. Но если Саратов «глушь», что же такое Михайловское? Дикость. Там ничего нет. Даже дядьку отобрали. Осталась лишь маразматическая Арина Родионовна со «сказками». И Пушкин ей очень благодарен; гениальное стихотворение посвятил. Потому что два года она была единственной живой душой, с которой можно было поговорить хоть о чём-то. Да, под: «выпьем с горя». Но она его спасла от пьянства и безумия. Это дорогого стоит. Уверен: Арина Родионовна ныне пребывает в Раю. Вместе с ненаглядным «Сашенькой».

Что же до литературы, то за неимением гербовой, пишем на простой. По сути, А. С. Пушкин в письме к Шварцу хорохорится: ничего, и из такого материала кое-что сделаем. А полицейский цензор, то письмо перлюстрировавший, ехидно улыбается. Пишет отчёт: «поднадзорный предаётся несбыточным мечтаниям». И оказывается кругом прав: даже у Пушкина не получилось. Поэт честно попытался россказни няни обработать. Вышла «Медведиха»; гений плюнул да бросил.

Лишь когда А. С. Пушкин серьёзно пополнил образование, разговаривая с царём и работая в святая святых – государственных архивах – пошли вновь шедевры. Четыре сказки за три года (1831–1834 гг.). Да таких, что русские их и через 200 лет читать будут! Плюс Жуковский, плюс Гоголь, плюс Даль и другие литераторы пушкинского призыва, а то и близкого кружка.

Это было настолько мощно, что последовало официальное признание от старших товарищей. Летом 1836 года у Пушкина гостит чёрный человек: французский издатель и дипломат Лёве-Веймар. Он интересуется русскими народными сказками, и Пушкин переводит для него 11 песен на французский язык. Перевод безукоризнен; все восхищены, в том числе и адресаты в Париже. Всё бы ничего, но именно Лёве-Веймар познакомил Пушкина с Д`Антесом и Геккерном. Александра Сергеевича Пушкина убили именно в тот момент, когда пошёл обратный литературный процесс: не из Парижа в Петербург, а из Петербурга в Париж. Прошла ли по масонским линиям команда на ликвидацию или это очередной конспирологический бред Павла Чувиляева?

Решать читателям, и помните: «одновременно не значит потому что». Но для меня факты весьма красноречивы. Например, вышеупомянутый брат Пушкина, Лев Сергеевич, после гибели поэта порывался ехать во Францию: стреляться с Д`Антесом. И совсем было собрался, даже паспорт получил. А потом передумал. Струсил? Не верю! Л. С. Пушкин боевой офицер, участник нескольких войн; он свою и чужую кровь лил вёдрами. Такие не трусят. А вот в то, что пришёл к нему старший товарищ, назвал пароль и, угрожая семье, сказал: не надо – я верю. Да это даже и не скрывается: по официальной версии «друзья отговорили». Знаем мы тех «друзей»…