Последний хранитель вечности

— Вот именно, ты умер.

— Так почему же сейчас я жив?

— Я дал тебе кое-что выпить.

— А ты часто такие фокусы показываешь?

— Первый раз.

— Паша, не томи! Я очень хорошо понимаю, что я воскрес. Если ты что-то

можешь и хочешь объяснить, то валяй. И давай попроще, не перенапрягайся.

Я всё пойму, — сказал Иваныч и добавил: — Надеюсь.

— Попроще… не так уж всё просто. Ну, давай попробуем.

Паша коротко, но доходчиво обрисовал картину происходящего. По глазам

полковника и Иваныча было заметно, что им верится с трудом. Но факт оживления

был слишком убедительным.

Стрелки часов давно перевалили заполночь. Васильков давно перестал говорить.

Сейчас он стоял у раковины и набирал в чайник воды. На кухне было очень

тихо. Так тихо, что казалось можно было услышать, как, падая, снежинки,

ударяются о стекло. Сигаретный дым струйками поднимался к потолку.

— И что дальше? — спросил Иваныч у Павла.

— Ничего.

— Что значит ничего?

— А то и значит. Можешь считать, что это был страшный сон и ни во что

не верить. Можешь….

— Но это был не сон!

— Точно. Тогда смирись с этим и никому не рассказывай. А не то все решат,

что ты шизик, и упекут в психушку.

— Я уже смирился, — как-то невесело сказал Иваныч, опустив глаза.

— Ты знаешь того, кто в тебя стрелял? — спросил полковник.

— Первый раз вижу, — ответил Паша.

— А вот он тебя знает, — и Лукьянов положил на стол фотографию Павла.

— Я взял её у киллера.

— Как живой… — заметил Иваныч, глядя на фото.

— Занятно.

— Уж куда занятней. Есть какие-нибудь варианты?

— Только один. Его послал Капюшон.

— Точно! Как и Сергея, — обрадовался своей догадке Иваныч.

— Граждане! Огонёк в ваших глазах говорит о том, что вы собрались мочить

гадов вместе со мной. Это очень большое заблуждение.

— Да ладно! — махнул рукой Иваныч. — Посмотри, сколько их вокруг тебя.

— Сколько?

— Много! Ты знаешь, кто следующий и, главное, где будет в тебя стрелять?

— Хороший вопрос.

— То-та! — не на шутку разошелся Иваныч.

— А ты, может, и спать со мной собрался на одной койке? Попку мне вытирать и…

— Зачем ты так? — вступился полковник.

— А за тем, что вы так ни чего не поняли! Я для него враг, и он меня просто

так убить не может, а вот вы для него мусор под ногами. Он раздавит вас

как муху и не обратит на это никакого внимания.

— Тогда почему в тебя стреляли? — не унимался Иваныч.

— Не знаю! Может… запугать хотели? Хотя…. Да поймите же вы, наконец. У

Капюшона есть правила, и отступить от них он не может.

— Почему? — полковник слез с подоконника и достал из холодильника «докторскую»

колбаску.

— Точнее, не хочет.

— С чего ты взял? Объясни? — вполне спокойно настаивал Лукьянов, шинкуя

батончик на толстые кругляки.

— Ему важнее сломать меня. И он начал это делать.

— Хорошо, считай, убедил.

Лукьянов картинно положил колбаску поверх хлеба, присовокупил свёрнутый

в пучок зелёный лучок и, аппетитно хрумкая, начал поглощать пищу. Иваныч,

напротив, не мог ничего есть. Он, было, взял бутерброд, да потом вернул

его на тарелку.

— Ну, хоть чем-то мы тебе можем помочь? — спросил Лукьянов.

— Конечно. Мне нужен человек по фамилии Волынский.

— Хорошо. И еще…

— А вот этого не надо! — прервал Паша Лукьянова. — Давайте сразу договоримся.

За мной никто не ходит, потому что пасти меня не надо.

— Но…

— Граждане начальники, — спокойно сказал Васильков с небольшой улыбкой.

— Мне одному будет гораздо сложнее найти Волынского, но я это сделаю.

Если вы только попробуете… Я сбегу от вас, и всё сделаю один.

— Ты посмотри, как разошелся?

— И не говори, — поддержал Иваныч полковника. — Всё. Считай, договорились.

Ты только не нервничай.

Полковник как-то ехидно переглянулся с Иванычем. Разговор на этом можно

было считать законченным. Ночевать решили остаться у полковника. Выдержав

довольно большую паузу, Пашины друзья тихо поднялись и ушли на кухню.

Они еще очень долго разговаривали, и, признаться, им было о чем.

На небе не было ни облачка. Апрельское солнце искрилось на последнем снегу,

выпавшим ночью, доживавшем свои последние деньки. Паша бесцельно бродил

по улицам города. День был выходной и праздношатающихся было предостаточно.

Поиски Волынского, предпринятые Васильковым, не дали никакого результата

и ему ничего другого не оставалось, как ждать вестей от дяди Леши. В общем-то,

блуждания по улицам города для Павла было делом привычным. Подобные прогулки

его успокаивали. Маршрут, давно сложившийся сам собой, и по сей день оставался

неизменным. С Тверской Паша прошел через Малую Бронную, Герцена и свернул

на Калининский проспект. Ему в голову вдруг пришла мысль: в «Доме книги»

было несколько антикварных отделов, в том числе и книжный. Чем черт не

шутит.… А вдруг!.. Васильков зашел в книжный магазин и поднялся на второй

этаж.

У прилавка было пусто. Возле окна стоял плотненький старичок с тросточкой.

Он разглядывал ветхий томик «Медицинской энциклопедии» тысяча восемьсот

лохматого года выпуска. На полках нужной Паше книги, естественно, не оказалось,

да Васильков на это и не надеялся. Паша подозвал продавца.

— Не подскажете, вам никто не приносил на оценку книгу вот с таким изображением

на обложки?