Последний Хранитель

Ибо он был горд, и его гордость стоила ему жизни десять тысяч лет назад.

Гобдо, лежавший слева, послал мысль, в которой явно чувствовалась насмешка.

«Но все же лучше быть барсуком, чем крысой».

Если бы сердце Оро было живым и пульсирующим, оно бы немедленно взорвалось новой гордостью, но уже за своих воителей.

«Мои солдаты готовы к битве. Они будут сражаться, пока украденные ими тела падут; и тогда мы наконец-то обретем свет.

Наше время вот-вот придет».

Джульетта Дворецки удерживала крепость — не только в смысле присмотра за всем, пока родители Артемиса были на экологической конференции в Лондоне. Она действительно удерживала крепость.

Крепостью, собственно говоря, являлась старая башня Мартелло, что стояла, как часовой, на холме. С нее открывался замечательный вид на бухту Дублина. Башня была вся истерта, и странный черный плющ обвился вокруг стен, будто бы желая вернуть камень, из которогопостроена башня, обратно в землю. «Захватчиками» были братья Артемиса Фаула — четырехлетний Майлз и его брат-близнец Беккет. Мальчики с деревянными мечами вторгались в башню несколько раз, но их атаки Джульетта легко отражала, и осторожно толкала ребят в длинную траву. Беккет заливался смехом, но Джульетта видела, что Майлз, наоборот, выглядит все больше и больше разочарованным из-за провальных атак.

«Прямо как Артемис», — подумала она. «Еще один маленький преступный гений».

Прошедшие десять минут мальчики копошились за кустом, обсуждая новую атаку. Джульетта слышала сдавленное хихиканье и скупые команды — несомненно, это Майлз диктовал сложную серию тактических терминов Беккету.

Джульетта улыбнулась. Она вполне могла представить себе этот диалог.

Майлз явно говорил что-то вроде: «Ты идешь в эту сторону, Бек, а я — в эту. Такая… атака с фланга!». На что Беккет отвечал: «Мне нравятся гусеницы».

Братья любили друг друга больше, чем самих себя, это правда. Но Майлз жил в состоянии хронического разочарования тем, что Беккет не мог или не хотел следовать простейшим инструкциям.

«В любую секунду Беккету может надоесть обсуждение тактики», — подумала младшая сестра Дворецки, — «и он вылезет из-за куста и будет просто бродить и размахивать игрушечным мечом».

Пару секунд спустя Беккет действительно появился из-за куста, чем-то размахивая, но этим чем-то был не игрушечный меч.

Джульетта выглянула из окна башни и с подозрением в голосе позвала:

— Бек, что это у тебя там?

Беккет счастливо помахал предметом, который он держал в руках.

— Трусы! — открыто заявил он.

Джульетта посмотрела еще раз, и убедилась — треугольной формы объект в руках у Беккета действительно являлся трусами. Из-за детской футболки длинной по колени, которую он носил в течение последних 48 дней, было сложно понять, его это трусы или чьи-то еще. Скорее всего, трусы все же принадлежали именно Беккету, так как его ножки были голые.

Беккет был неуправляемым ребенком. За несколько месяцев работы няньки-телохранителя Джульетта повидала вещи куда хуже, чем снятое нижнее белье — например, ферма червяков, которую Беккет обустроил под лестницей и удобрял лично.

— Ладно, Беккет, — крикнула она с башни. — Просто положи трусы, малыш. Я принесу тебе новые.

Беккет явно не торопился исполнять просьбу.

— Нет. Беккета достали дурацкие трусы. Это тебе. Подарок.

На лице мальчика отразился невинный энтузиазм. Он был убежден, что его трусы — лучший подарок девушке, сравниться с которым могут разве что трусы, наполненные какими-нибудь насекомыми.

— Но сегодня у меня не день рождения, — парировала Джульетта.

Беккет стоял у подножия башни, размахивая трусами, как флагом.

— Я люблю тебя, Джул! Ну возьми подарок!

«Любит меня», — подумала Джульетта. «Дети всегда знают твои слабые места…».

Но она все же предприняла последнюю отчаянную попытку.

— Но разве твоя попа не замерзнет?

— Не-а. Мне не холодно, — был ответ Беккета.

Джульетта нежно улыбнулась. Поверить этому было просто. Щуплый Беккет отдавал достаточно тепла, чтобы вскипятить целое озеро. Обнимаешь его, а чувствуешь, будто обняла без устали работающий аккумулятор.

Поэтому не касаться трусов можно было только одним способом — безвредной ложью.

— Кроликам нравятся грязные трусы, Бек. Почему бы тебе не закопать их, как подарок для Папы Кролика?

— Кроликам не нужны трусы, — раздался зловещий детский голос за ее спиной. — Они теплокровные млекопитающие, и меха им вполне достаточно для нормальной жизни при нашем климате.

Джульетта почувствовала, как кончик деревянного меча Майлза коснулся ее бедра, и поняла — маленький хитрец использовал Беккета, как отвлекающий маневр, а потом просто обошел башню и вошел сзади.

«А я ничего не слышала», — подумала она. «Надо же, Майлз научился быть незаметным».

— Очень хорошо, Майлз, — сказала она. — Как ты заставил Беккета следовать твоим инструкциям?

Майлз самодовольно ухмыльнулся, неизменно вызвав у Джульетты ассоциацию с Артемисом.

— Я не стал ему приказывать. Просто намекнул, что, возможно, ему уже надоели трусы.