Последний койот

— Послушайте, а вы не могли бы пока просто подержать ее у себя? Я при первой же возможности заскочу к вам в лабораторию и заберу ее. Может быть, даже прямо сегодня.

— Хорошо, я положу ее в конверт и скажу ребятам, чтобы вам ее отдали, если меня не будет. Всего доброго.

— Послушайте, Хирш?

— Да?

— А ведь вы остались довольны, правда же?

— В каком смысле?

— Вы поступили по совести. Да, вам не удалось идентифицировать отпечатки, но вы поступили по совести.

— Ну да, наверное.

Он пытался сделать вид, что не понимает, потому что смутился, но на самом деле все понимал.

— Ладно, Хирш, до скорого.

Повесив трубку, Босх уселся на краю кровати, закурил и стал думать, как выстроить день. Новость, которую сообщил ему Хирш, была не очень хорошая, но и не убийственная. Арно Конклина из-под подозрения она не выводила. Возможно, и Гордона Миттела тоже. Босх не был уверен в том, что организация предвыборных кампаний для сенаторов и президентов предполагала необходимость сдавать отпечатки пальцев. Он решил, что на его расследование это никак не влияет. Планы можно было не менять.

Он подумал о событиях прошлого вчера и той авантюре, на которую он, повинуясь импульсу, пошел ради того, чтобы бросить Миттелу вызов. С его стороны это было чистой воды безрассудством. Интересно, как отреагировала бы на эту историю Инохос? Скорее всего, сказала бы, что это симптом его проблемы. Уж точно не посчитала бы это тактичным способом вступить в контакт.

Он встал, поставил вариться кофе, потом принял душ, помылся и решил, что готов начать день. Захватив кофе и коробку с сухим завтраком из холодильника, он вышел на террасу, но сдвижную дверь за собой закрывать не стал, чтобы слышно было радио. На канале KFWB как раз передавали новости.

Воздух был по-утреннему свежий и прохладный, но Босх видел, что днем должно потеплеть. В овраге внизу носились сойки, а над желтыми цветами японского жасмина роились черные, размером с четвертак, пчелы.

По радио передавали репортаж о каком-то строительном подрядчике, который получил премию в четырнадцать миллионов за то, что закончил ремонт шоссе 10 с трехмесячным опережением графика. Официальные лица, собравшиеся на торжественное открытие этого инженерного чуда, в своих речах приравнивали разрушенное шоссе к городу в целом. Теперь, когда шоссе было отстроено заново, то же самое можно было сказать и о городе. Город снова жил нормальной жизнью. О, сколько всего им еще предстоит узнать! — подумалось Босху.

Позавтракав, он вернулся в дом, отыскал телефонный справочник и засел с телефоном в кухне. Он обзвонил все крупные авиакомпании, приценился и забронировал билет во Флориду. Однако, поскольку билет он покупал всего за день, даже в самом дешевом варианте это обошлось ему в семьсот долларов. В его понимании это был чистой воды грабеж. Он заплатил кредиткой, решив, что сможет погасить долг потом. Кроме того, он зарезервировал в аэропорту Тампы машину напрокат.

Когда с этим было покончено, он вернулся на террасу и стал обдумывать следующую задачу.

Необходимо было раздобыть полицейский жетон.

Он долго сидел в шезлонге, пытаясь ответить самому себе на вопрос, нужен ли ему жетон ради ощущения собственной безопасности, или это действительно необходимый для выполнения его миссии элемент. Этой недели ему хватило, чтобы в полной мере осознать, насколько голым и уязвимым он себя чувствует без жетона и пистолета. За те двадцать с лишним лет, которые он носил их при себе, они стали продолжением его тела. Конечно, в шкафу рядом с входной дверью у него хранился запасной пистолет, но Босху удалось преодолеть искушение носить его с собой. Это-то он мог. А вот с жетоном дело обстояло совершенно иначе. Жетон для него являлся олицетворением всего того, кем он был, причем куда большим, чем пистолет. Он открывал все двери лучше любого ключа, наделял большей властью, нежели любые слова, любое оружие. Босх решил, что жетон ему жизненно необходим. Если он намерен лететь во Флориду и задурить Маккитрику голову, он должен выглядеть внушительно. Без жетона тут не обойтись.

Его жетон, скорее всего, лежал в ящике стола в кабинете замначальника управления Ирвина Ирвинга. Забрать его оттуда, не попавшись, не стоило и думать. Но он знал, где можно раздобыть другой, ничуть не менее подходящий для его целей.

Босх взглянул на часы. Было девять пятнадцать. До утренней летучки в Голливудском участке оставалось еще сорок пять минут. Уйма времени.

Глава 20