Последний король французов. Часть первая

Остановимся на Дюмурье, поскольку на самом деле нам необходимо рассказать нашим читателям только о нем.

В то время, к которому мы подошли, Дюмурье, родившемуся в 1733 году, было пятьдесят восемь лет; однако его энергичные жесты, решительная походка и огненный взор делали его на десять лет моложе. Это был умный человек, из которого обстоятельства сделали интригана, но так и не смогли сделать гения; солдат с девятнадцатилетнего возраста, храбрый до безрассудства, покрытый ранами, которые он получил однажды, оказавшись окруженным врагами и не желая сдаться в плен; дворянин, однако выходец из той провинциальной знати, что не имела никакого влияния при дворе, он провел первые тридцать лет жизни то в армии, где с великим трудом добивался каждого из своих чинов, то в полумраке той тайной дипломатии, которую Людовик XV держал рядом с дипломатией гласной. Правда, при Людовике XVI он возвысился, связав свое имя с крупнейшим национальным начинанием, которое предпринял Людовик XVI и завершил Наполеон и которое именуется строительством Шербурского порта.

В конечном счете он занял высокое положение, но, заняв его, не смог там удержаться, ибо для этого у него недостало качества, столь редкого во все времена и, по-видимому, становящегося все более редким, — совести.

Итак, он вступил в должность министра иностранных дел, поддерживаемый с флангов Клавьером и Роланом.

В отношении Дюмурье велись сильные споры. Кем он был — конституционным роялистом, жирондистом или якобинцем?

Именно во время министерства Дюмурье была объявлена война Австрии.

Известно, какими чудовищными событиями ознаменовалось начало этой войны: разгромом и убийством.

Разгромом при Кьеврене и убийством Диллона.

Взамен лейб-гвардии, распущенной после событий 5 и 6 октября, взамен швейцарской гвардии, истребленной 10 августа, королю была предоставлена конституционная гвардия.

Находясь подле короля, конституционная гвардия сделалась почти роялистской.

И потому распространился слух, что при известии о разгроме при Кьеврене конституционная гвардия возликовала.

Но если конституционная гвардия пребывала в радостном настроении, то Париж, напротив, был чрезвычайно печален, Париж был угрюм, Париж был грозен.

По докладу Базира и по докладу солдата конституционной гвардии по имени Иоахим Мюрат, заявившего, что его хотели подкупить деньгами и отправить в Кобленц, но он, честный патриот, отказался от этого, конституционную гвардию распустили и караульные посты в Тюильри были переданы национальной гвардии.

Тем не менее разгром при Кьеврене нанес страшный удар министерству Дюмурье. И потому Дюмурье был вынужден пожертвовать своим министром де Гравом, сделав из него козла отпущения.

Де Трава заменили полковником Серваном, подопечным Ролана, а точнее, г-жи Ролан.

Но пусть никто не заблуждается по поводу значения этого слова. Ни у кого не могут возникнуть подозрений в отношении нравственной чистоты этой женщины, которая, имея доступное убежище в доме человека, слывшего ее любовником, осталась, вместо того чтобы броситься в это убежище, возле колыбели своей дочери и ждала, когда ее придут арестовать там.

Спустя три дня после своего вступления в министерство Серван предложил Законодательному собранию, не сказав об этом ни единого слова своим коллегам, создать в связи с приближавшейся годовщиной праздника Федерации военный лагерь под Парижем, рассчитанный на двадцать тысяч волонтеров.

Этот неожиданный шаг Сервана уязвил честолюбивого Дюмурье в самое сердце. По его мнению, никакое вооруженное противодействие роялистов уже не было возможно. К тому же он надеялся рано или поздно преуспеть там, где Лафайету вскоре предстояло потерпеть неудачу.

Лагерь волонтеров, то есть людей, преданных Революции, разом убивал эту надежду.

Вот почему двор высказался против этого лагеря.

Жиронда устала от этой бесконечной борьбы; она решила резко и раз и навсегда порвать отношения с королем, и 27 мая издала чрезвычайный указ, направленный против неприсягнувших священников.

Этот указ был составлен в следующих выражениях:

«Выдворение за пределы королевства будет происходить в течение тридцати дней, если его потребуют двадцать активных граждан, одобрит округ и утвердит департамент; тот, кого выдворяют, получит денежные средства из расчета три ливра в день в качестве дорожных издержек до границы».

После издания этого указа королевский двор уже не сможет носить более личину поборника конституции.

Если король одобрит указ, он является сторонником Жиронды.

Если король наложит на него вето, он сбросит маску и объявит себя королем священников и эмигрантов.

Если король отречется, он останется на полдороге и Революция продолжит свой путь одна.