Последний король венгров. В расцвете рыцарства. Спутанный моток

В это время король Генрих находился в Лондоне, так как хотел принудить город выплатить в виде приданого леди Мэри сумму в пятьсот тысяч крон, и в Гринвиче почти никого не было.

Прибыв туда, девушки отправились в апартаменты принцессы, а я — в нашу общую комнату, где нашёл Брендона за чтением. Я собирался предупредить его о визите, но при взгляде на него вся моя решимость пропала, и я промолчал.

Глава XII. Прощение

Прошло немного времени, затем в дверь постучали, и в комнату вошли Мэри и Джейн. Брендон заметил их появление уже у самой двери, но не показал вида и даже не поднял головы от книги. Уже темнело; только у окна, где сидел Чарльз, было ещё довольно светло. Мэри поколебалась одно мгновение, затем подошла к Брендону и сказала:

— Мастер Брендон, я пришла не затем, чтобы оправдываться — для меня нет оправданий! — а для того, чтобы рассказать вам всё, как было!

Брендон встал, отметил ногтем место в книге, на котором остановился, и сказал:

— Ваше высочество бесконечно добры и оказываете мне величайшую честь, но так как наши пути слишком расходятся, то, по моему мнению, было бы лучше, если бы вы воздержались от этого неразумного посещения. Столь высокая особа не может обращаться с речью к такому субъекту, как я, с величайшим трудом избежавшему виселицы.

— Не говорите так, дайте мне рассказать вам всё! Я хорошо знаю, что вам было слишком больно думать обо мне так дурно после… после… Ну да вы знаете, что произошло между нами!

— Да, после того, что произошло между нами, это было особенно трудно перенести, — ответил Брендон. — Если вы способны дарить поцелуи… — при этих словах Мэри вся зарделась, — человеку, который вам совершенно безразличен, настолько безразличен, что вы готовы дать ему умереть, как собаке, тогда как одно-единственное ваше слово могло спасти ему жизнь, на каком основании может он думать, что только он один и пользовался этими лестными знаками вашего расположения?

Мэри очень быстро воспользовалась тем, что Брендон был явно несправедлив к ней.

— Вы знаете, что это неправда, и поступаете нечестно по отношению не только ко мне, но и к самому себе, потому что сами отлично знаете, что никакой другой мужчина не может похвастать хотя бы ничтожнейшим знаком моего расположения. Легкомыслие не принадлежит к числу моих недостатков. Да ведь и вовсе не это выводит вас из себя, потому что вы сами уверены во мне… да, боюсь, что слишком уверены! Быть может, это как раз и унижает меня в ваших глазах. Очевидно, вы не очень-то высоко цените то, что я могу дать вам, так как с того момента вы тщательно избегали моей близости. Не говорите мне, что это происходило из-за осторожности и доводов разума! Если бы тоска говорила в вас так же мощно, как во мне, то никакой разум в мире не мог бы удержать вас вдали от меня! — Мэри печально поникла головой и замолчала. Затем она твёрдо продолжала: — Никакой мужчина не имеет права говорить так с женщиной, от которой он получил доказательства её симпатии. Можете ли вы оценить, что должна была я испытать при том первом своём поцелуе? Если бы я могла распоряжаться всеми коронами мира, я отдала бы их вам тогда. Этот драгоценный дар — поцелуй — я дала вам добровольно, с радостным сердцем, а вы придаёте ему так мало ценности? Неужели вы хотите унизить меня в своём сердце вследствие того самого поступка, которым я так гордилась?

Мэри с ожиданием посмотрела на него. Брендон не разжимал плотно стиснутых губ и упрямо смотрел в книгу. Красота Мэри, никогда ещё не сиявшая таким ослепительным светом, как в этот миг самоотречения и самоунижения, и теперь одерживала свою победу. Делай ошибки, но будь красив, и ты получишь прощение! Женщина, подобная Мэри, благодаря своему лицу может заслужить прощение всем своим грехам!

В первый раз я начинал понимать удивительную силу этой девушки, и теперь уже не удивлялся, что она умела водить за нос даже короля, этого властнейшего, непреклоннейшего человека в мире. Она придавала совершенно особое, непередаваемое выражение произносимым словам, да и с чисто женской тактикой ухитрилась превратить Брендона в виноватого лишь потому, что он отчасти был не прав.

Теперь Мэри принялась рассказывать ему, как всё это произошло, но Брендон продолжал пребывать в упрямом молчании, делая вид, будто лишь вежливо ожидает, когда она уйдёт.

В течение некоторого времени принцесса ожидала возражений и замечаний Брендона. Когда же убедилась, что их не последует, её глаза наполнились слезами, и она разразилась страстной речью: