Последний коршун

Так вот Нюрка и нашлась. А вскоре, держась за руль в четыре руки, ехали они, Нюрка и дядя Егор, полевой дорогой в соседний район. Полкан бежал за ними до самого брода, постоял у кладки, где утиная стайка хлопотала в камышах, и потрусил обратно — досыпать. А машина всё мчалась, раздвигая светом дорогу, переваливаясь с боку на бок, то в небо ползла, то ухала вниз, и ветер свистел то с одной стороны, то с другой, а Нюрка всматривалась в тёмную ночь, пока не заснула. И снилось ей, что сидит она в кабине рядом с мамкой, а впереди скачет Полкан.

И вдруг — тишина. На светлой полянке сидят люди на кучках соломы и едят, и тени от них уползают в поле, как змеи, сливаясь с ночной тьмой. Нюрка долго не могла понять: где она? кто она? зачем она здесь? Но вот наконец вспомнила себя и нажала на гудок. И тотчас отделился от сверкающей полянки мотоциклист в комбинезоне, подошёл к машине и угрожающе приблизил к Нюрке своё чумазое лицо, белые зубы и голубые, в искорках глаза.

— Проснулась, полуночница?

— Ой! — испугалась Нюрка.

— Не узнала, что ли?

В следующую минуту Нюрка уже висела на шее у матери, вдыхала в себя дух бензина и обмирала от счастья. Люди улыбались, завидуя Насте и вспоминая своих малых детей, а Нюрка — хватит обниматься! — вылезла из мамкиных объятий и нетерпеливо спросила:

— А ты мне дашь покушать?

Она ещё никогда не ела борща в поле, да ещё ночью, да ещё при звёздах в небе, да ещё с мошкарой, звеневшей над миской. А поев, вспомнила про ватник, который привезла для мамки.

— Вот умница, дочка, а я и забыла про него.

— А кто к тебе ещё приехал, угадай!

Промучив мамку минутку-другую, Нюрка весело полезла в кабину, обшарила сиденье, вдруг опустилась на пол и затаилась.

— Ты чего там? — спросила Настя.

— Пропала!

Нюрка всхлипнула разок-другой, хотела уже дать хорошего рёву, но в это время из темноты вынырнул дядя Егор с куклой в руке.

— Лялька моя!

Нюрка схватила куклу, обцеловала её и спрятала за пазуху — ночь была холодная, как бы не простудилась ещё! И, уже совершенно успокоенная, дала себя закутать в ватник, покачать, как маленькую, и уложить в соломенный стожок.

— Мы к папке когда поедем?

— Проснёшься утром, тогда и поговорим. Спи!

В чёрном небе закружились звёздные светлячки. Они мигали, опускались всё ниже, плясали и гасли один за другим.

Так и не услышала Нюрка, как мать ушла в поле, где её поджидал нетерпеливый трактор.

Жаворонок для Варьки

Валерка лежал в постели и читал книжку. В избу вошла мать.

— О жаворонке не слыхал? — спросила она.

Валерка не шелохнулся. Он дочитал страницу, перевернул следующую и только тогда поднял голову.

— О каком ещё жаворонке?

— А я думала, оглох. Обыкновенном! На силосной яме объявился.

— Брехня! — уверенно сказал Валерка и снова уткнулся в книжку.

— Сама не видела, а девушки говорят. Я и подумала: может, тебе интересно.

— Брешут твои девушки, — отрезал Валерка. — Зима сейчас, какие жаворонки?

— Учёная ты у меня голова! — усмехнулась мать, — Однако с постели слазь. Небось не завтракал ещё?

Валерка наспех помылся и сел к столу. И ел, продолжая читать, но о чём читал — не соображал. Всё это враки насчёт жаворонка, решил он, но в то же время колебался: с чего бы это врать? А если правда? Вдруг на самом деле жаворонок прилетел? Может, в климате что-то изменилось? Сейчас ведь всё меняется.

Валерка захлопнул книжку, накинул пальто и побежал к Варьке, своей приятельнице, — новость с ней обсудить. «Эх, сейчас удивится!»— подумал и шибче припустил.

Дома Варька была не одна. За столом сидела и строчила на швейной машинке Сонька Гущина, первая мастерица среди девчонок, худущая и нескладная, как коза. Её и дразнили «козой», но она не обижалась, потому что знала: всё равно к ней прибегут, если чего понадобится шить. Поглощённые работой, девочки не сразу заметили, как вошёл Валерка. Он потоптался у порога и грохнул кулаком о пустое ведро.

— Ой, кто это? — обернулась Варька. — Ты, Валерик?

Она подлетела к нему и стала стягивать пальто.

— Некогда мне с вами! — оттолкнул он её, — На силосной яме жаворонок объявился!

Выпалил одним духом и уставился на Варьку: удивится ли? Но Варька махнула рукой и снова вцепилась в пальто.

— Полезай на печку, погрейся, пока мы фестончики закончим, а потом я тебя чем-нито покормлю!

Валерке стало досадно — не удивилась! Он покорно дал стянуть с себя пальто, сбросил валенки и полез на печку, где сушились яблоки и дремал на овчине чёрный кот. Разлёгся на горячих кирпичах и стал думать о жаворонке. Почему отбился от своих? Как устроился на ферме? Что ест-пьёт? Дотянет ли до весны? А то ведь скоро ручьи загремят, с юга прилетят птицы, кинется он к ним, а те его взашей погонят: пошёл от нас, приблудыш!

Долго Валерка думал о жаворонке, потом вдруг вспомнил про угощение и почувствовал голод.

— Ну давай чего обещала! — напомнил он.

— Счас!

Варька достала ухватом чугунок из печи, из сеней принесла запотевший кувшин. Снял Валерка крышку с чугунка, заглянул в кувшин: вкуснота! От картофелин пар валит, на молоке коричневая корочка сморщилась.