Последний крестовый поход

— Барсик, значит. Приятно познакомиться. Меня зовут Матвей, — вежливо представился я.

— Да чем ты слушаешь? — взвыло животное. — Какой я тебе Барсик? Я — Барсик! Я — кот!

Хвостатый подскочил на своём месте и выгнул дугой спину. Шерсть на его загривке встала дыбом. Я быстро сел обратно на свою кровать, подобрал ноги и на всякий случай отодвинулся поглубже к стене.

Похоже встроенный в ошейник переводчик работает, эм-м… не совсем правильно.

Несмотря на головную боль, я стал размышлять, что именно могло пойти не так.

В военно-морской академии на Земле нам преподавали базовый курс взаимодействия с системами искусственного интеллекта.

Однажды мы рассматривали на практике проблему смысловых искажений при многоступенчатом машинном переводе. Это был наглядный пример того, как бортовые ИИ могут некорректно распознать плохо сформулированную команду, и совершить ошибку при передаче сигнала от человека конечному устройству.

Мы загружали абстрактный, но имеющий смысл текст, чаще всего какой-нибудь стих. Нейронная сеть анализировала его: вычленяла знакомые команды и отбрасывала всё лишнее. Превращала романтическую чушь в конкретную программу действий на языке верхнего уровня. Уже эти строчки транслировались ассемблером в машинный код для процессора конкретного устройства (автоматической турели, систем управления полётом и так далее).

Затем процедура повторялась в обратном порядке, и на выходе мы получали искажённый текст, практически полностью потерявший свой первоначальный вид и смысл.

Возможно, универсальные системы коммуникаций тут, в будущем, страдали от похожей проблемы.

Почему бы и нет? Каким бы совершенным ни был алгоритм перевода, подобный посредник мог вносить значительную долю смысловых искажений.

Кроме того, базовым способом общения у развитых рас была телепатия — это я прекрасно понял во время последнего разговора с землянами. Наверняка и в случае универсального переводчика не обошлось без неё. Значит в цепи коммуникации, помимо некой программы, должно было существовать ещё одно промежуточное звено: устройство сперва брало подходящие ассоциации из сознания своего обладателя, и только потом уже придавало им звуковую форму.

Как заполнялись пробелы, если некоторые образы отсутствовали? Крыса на Земле отказался обсуждать со мной физику подпространства, заявив, что у меня нет в голове нужных слов. Я мог получать и передавать лишь ту информацию, которую был способен понять. Значит, снова и снова возникала ситуация с частичной потерей данных, как при многоступенчатом машинном переводе.

Отсюда получились «кот» и «Барсик», единственные ассоциации, что возникли у меня в мозгу. Я озвучил их. Они были возвращены в устройство перевода моего собеседника. Вот он и получил обратно «кота», но не в виде самоназвания инопланетной расы, а как образ обычного питомца. Вдобавок, я наградил хвостатого унизительной кличкой, вместо обращения по его реальному имени. Это прекрасно объясняло, почему кот был сейчас так взбешён.

Ну, а что поделать, если не оказалось у меня для него других слов?

Все мои догадки и размышления отдались гудящей болью в висках. Ох, бедная моя голова.

Я вылез из своего укрытия обратно, пытаясь сгладить неловкую ситуацию.

— Извиняюсь, — обратился я к Барсику. — Поверьте, у меня не было цели вас оскорбить. Ранее я никогда не встречал представителя вашей разумной расы. Зато у многих моих соплеменников есть похожие домашние животные. Мы даём им имена на нашем языке, чтобы как-то обращаться к ним. Заботимся о них, кормим. В этом нет ничего обидного. Конечно, вы можете мне не верить…

— Верю. Ещё как верю, — буркнул кот, успокаиваясь и снова принимая лежачее положение. — Межзвёздная Империя Котов начала свою экспансию более двух миллионов лет назад. За это время мои предки успели захватить тысячи обитаемых миров. Неразвитых, первобытных планет. Твоя Земля, человек, не была исключением. Полуразумные приматы — идеальные работники.

Какие интересные сказки! На моём лице появилась улыбка.

— Наступила эпоха упадка, — продолжал Барсик. — Некоторая часть наших колоний оказалась отрезана от метрополии. Экономические и культурные связи оборвались. Оказавшись в изоляции, мои сородичи погрязли в варварстве. Они деградировали, стали ничем не лучше тех дикарей, которыми продолжали править.

Я недоверчиво хмыкнул.

— Что-то не помню такой страницы в истории человечества, — заявил я. — Ну, чтобы мы когда-либо были под властью кошачьих.

Хвостатый рассмеялся.

— Ты же сам сказал, что многие твои соплеменники содержат котов, — напомнил он. — Кормят их, развлекают. Следят за их здоровьем. Наверняка у вас существует отдельная медицинская служба для нашего вида.

— Да, но это…

— Это эхо времён оккупации. На генетическом уровне вы никак не можете забыть, кто ваши истинные правители.

Да ну бред же, о чём таком он говорит!

— Прям веками храним уважение к нашим хвостатым начальникам? Ну точно, так и есть: то мордой в лужу натыкаем, а то и веником по хребту отоварим, — иронично заметил я.

Барсик в ответ зашипел.