Последний крестовый поход

Versate diu, quid ferre recusent, quid valeant umeri.

(Долго обдумывайте, что могут и чего не могут вынести ваши плечи)

Гораций, «Наука поэзии», 38–40

Весть, что султан оставил трон своему малолетнему сыну, быстро разлетелась по всей империи и далеко за ее пределами. Люди в недоумении спрашивали друг у друга, зачем их любимый правитель оставил их и чем они заслужили его гнев. Но умудренные опытом кадии и имамы разъясняли, что султан, да продлит Аллах его годы, отправился на войну и обязательно вернется, поскольку не может оставить свой народ.

Горожане верили уважаемым старцам и возвращались к своим повседневным делам.

Халиль использовал это время, чтобы окончательно укрепить свою власть: сослав последних сторонников Шехабеддина и Заганоса в отдаленные провинции, он окружил себя верными людьми и принялся за воспитание юного наследника. Визирь желал сделать Мехмеда послушным орудием в своих руках и использовать его лишь в качестве ширмы для реализации собственных замыслов. Однако принц явно не желал играть по чужим правилам, и с первых же дней между ним и могущественным сановником разгорелась настоящая борьба.

Имея мало опыта в таких делах, Мехмед обратился за помощью к одному из старейших членов дивана – Сарудже-паше, который помог принцу привлечь на свою сторону всех, кто был недоволен политикой визиря. Получив опору среди знати, Мехмед начал открыто критиковать, а затем пытался оспаривать принимаемые Халилем решения. Впрочем, для визиря возмущение принца было подобно жужжанию мухи, от которого он отмахивался, не придавая никакого значения. Власть в стране принадлежала только ему, и он не собирался делиться ею с неопытным юнцом.

Раздраженный пренебрежением визиря, Мехмед часто закрывался в своей комнате, где часами изучал книги и карты. Его перо постоянно скрипело по бумаге, вырисовывая непонятные схемы и оставляя пометки на пожелтевших страницах древних манускриптов. Учителя в один голос хвалили своего воспитанника и дивились его уму и познаниям. Не забывал Мехмед и о занятиях с саблей. Омар-бей стал не только учителем, но и ближайшим другом наследника. С ним юноша всегда мог поделиться своими мыслями и переживаниями, а янычар в свою очередь внимал его словам, пытаясь утешить своего ученика рассказами о многочисленных боях и походах, в которых ему довелось побывать. Мехмед любил слушать такие истории и проникся глубоким уважением к этому статному, могучему и, как говорили, непобедимому воину.

Однако вскоре Халиль стал замечать в свите наследника людей, которые вызывали крайнее неудовольствие визиря. Одним из таких был некий персидский отшельник, который совсем недавно прибыл в Эдирне, чтобы распространять свое религиозное учение. Вместе со своими последователями он начал выступать на улицах города и быстро приобрел популярность среди горожан. На его проповеди стекались толпы людей, а вскоре о нем заговорили и во дворце. Услышав об этом, Мехмед велел привести отшельника к нему и после продолжительной беседы решил оставить подле себя. Отныне без совета таинственного миссионера принц не принимал ни одного решения, и это тревожило визиря.

В скором времени благодаря поддержке сторонников Мехмед значительно укрепил свои позиции и уже не скрывал притязаний на власть. Дело доходило и до упреков в адрес самого визиря, который принимал государственные решения без согласия и одобрения принца.

– Для управления страной нужны опыт и знания, – твердил Халиль. – Вам надо еще многому научиться, чтобы понимать все тонкости политики.

– Хватит теории! – восклицал Мехмед. – Опыт можно приобрести только в реальных делах! В конце концов, я занимаю свой трон по праву рождения, и никто не может указывать мне, как следует поступать!

– Султан оставил вас под моей опекой, – небрежно отвечал Халиль. – И за любые ваши действия ответственность буду нести я.

– Боишься, что из-за меня отец лишит тебя головы? – нахально произнес Мехмед.

– Отнюдь. Я куда больше боюсь за вашу жизнь и за благополучие своей страны. Оберегать их – моя прямая обязанность, а ваши действия могут нанести вред и тому, и другому.

Халилю нравилось дразнить вспыльчивого юнца, а потому он терпеливо продолжил:

– Власть словно необъезженный жеребец. Лишь опытный наездник сможет удержаться на нем, если же поводья окажутся в неумелых руках, то такого седока ждет печальная участь.

– Бывает, что и опытный ездок совершает ошибки, а затем оказывается втоптан в грязь, – выпалил юноша и быстрым шагом удалился из комнаты.

Визирь уже отдавал отчет, что усмирить непокорный нрав Мехмеда ему не удалось. Более того, наследник был настроен к нему враждебно, а это могло стоить карьеры в будущем.

«Во всем виноват этот персидский отшельник, – уверял себя Халиль. – Это он внушает принцу дурные мысли. От него надо избавиться и как можно скорее».

Вскоре судьба подсказала Халилю блестящее решение проблемы.

* * *