Последний крестовый поход

Мурад прошептал молитву, провел ладонями по лицу и бороде, а затем отдал короткий приказ. Через несколько минут левое крыло османского войска под руководством анатолийского бейлербея Караджи-паши перешло в наступление.

Начало битве было положено.

* * *

10 ноября 1444 года (продолжение записей из дневника)

Войска христиан спешно строились в боевые порядки. Звуки труб и барабанов смешивались с криками командиров, ржанием лошадей и грохотом повозок с пушками. В лагере турок царила точно такая же суета, лишь красно-белые ряды янычар стояли неподвижно подле шатра своего повелителя.

Остальная армия агарян растянулась на несколько миль, охватывая собой всю долину. Днем эта сила казалась еще более грозной, нежели ночью. Похоже, воевода был прав, и под утро Мурад получил свежие подкрепления. Впрочем, свежими их назвать было крайне сложно, поскольку за время долгого ночного перехода они наверняка истощили свои силы, что несомненно скажется на эффективности этих отрядов в бою.

Учитывая значительный перевес врага в живой силе, Хуньяди постарался наилучшим образом использовать холмистый рельеф окружающей местности. Он знал, что турки ударят первыми, и готовился к продолжительной обороне своих позиций.

На правом крыле своего войска Хуньяди расположил немецких и хорватских наемников, а также папских рыцарей во главе с Джулиано Чезарини. Не слишком доверяя кардиналу, воевода приставил к нему епископа Яна Доминека с отрядом сербских добровольцев.

Валашская кавалерия находилась правее центра, позади основной линии. Эти силы воевода приберег для решающего удара. Командовал этим корпусом сын Влада Дракула Мирча.

На левом фланге закрепились войска из Трансильвании под командованием шурина Хуньяди Михая Силади. Здесь же находились венгерские баны со своими дружинами, а также болгары под командованием своего храброго вождя Фружина. В этом же месте должен был располагаться и отряд Матфея Асеня.

Перед самым сражением мне удалось встретиться с ним и перекинуться парой фраз. Он жаждал битвы, как никто другой, и в его зеленовато-карих глазах я увидел себя много лет назад, когда мне пришлось покинуть родной дом.

– Постарайся выжить, Константин, – сказал он мне напоследок. В ответ я лишь улыбнулся, и мы заключили друг друга в крепкие объятия. После этого Матфей вскочил на коня и, махнув рукой, ускакал прочь. За недолгое время нашего знакомства я успел привязаться к этому горячему, но вместе с тем рассудительному юноше, который как никто другой верил в свое предназначение. После того памятного разговора мы еще не раз беседовали о нашем прошлом, о том, что ждет нас после окончания войны. Мне так и не удалось узнать, кому он служит, однако то, что мы расстаемся друзьями, – уж это я знал наверняка. Пусть же Господь будет сегодня к нему благосклонен!

В центре христианского войска располагалась ставка самого Владислава. Король в начищенных до блеска эмалевых доспехах и белом плаще с алым крестом стоял подле своего шатра. Около него толпились польские и венгерские рыцари – личная охрана повелителя. Неподалеку находился и Влад Дракул с резервным отрядом в тысячу человек.

Моя сотня легковооруженных всадников расположилась на опушке леса, справа от королевского шатра. Чуть левее находился вагенбург74, который охранял небольшой сборный отряд добровольцев из чешских и славянских земель.

Когда войска заняли свои позиции, Янош Хуньяди подъехал к Владиславу и что-то шепнул ему на ухо. Тот коротко кивнул, оседлал коня и вместе с воеводой спустился с холма. Выехав на поляну перед строем, король обнажил свой меч и воскликнул:

– Мои славные воины! Вместе с вами я прошел долгий путь и одержал множество побед! Я нисколько не сомневаюсь, что вы способны переломить хребет любому противнику!

Войска встретили слова любимого всеми польского короля тепло, и по рядам прокатился торжественный клич:

– Да здравствует Его Величество Владислав! Да здравствует наш король!

Владислав, улыбнувшись, покосился на воеводу, но тот сохранял невозмутимое спокойствие.

– Пусть сегодня наш противник силен как никогда, – воодушевленно продолжал король. – Пусть его доспехи крепки, а клинки остры! Но зато с нами Господь, который не оставит нас в сей грозный час!..

Владислав не успел договорить. Его речь прервал протяжный звук медных труб и бой барабанов – османы пошли в атаку.

– Вперед, мои храбрые воины! – крикнул Владислав, не обращая внимания на первые выстрелы, ознаменовавшие начало сражения. – За веру! За Господа! За славу!

Король пронесся на своем белоснежном коне мимо ликующего войска – его слова зажгли огонь в сердцах солдат и наполнили их души отвагой. Теперь пришло время действовать воеводе. В отличие от Владислава он не говорил громких слов и не обещал ни славы, ни легкой победы. Хуньяди лишь отдавал приказы. Короткие, но четкие, которые исполнились незамедлительно, ибо от этого сейчас зависел исход всего сражения.

* * *