Последний крестовый поход

– Скорее, сюда! – подозвал он Исхака, и они вместе вытащили тело на лестницу. Каменное укрытие, за которым успел укрыться Ибрагим, спасло его от смерти, однако пламя все-таки оставило на его руках и лице жуткие ожоги. И тем не менее сердце Ибрагима билось. Халиль улыбнулся – воспитанник в очередной раз умудрился перехитрить смерть, а заодно спасти и его жизнь. Впервые он смотрел на Ибрагима не как на послушное орудие, а как на человека, который предан ему всей душой. А ведь за долгие годы во дворце визирь уже давно разучился доверять.

Два высших сановника империи переглянулись, подхватили тело и двинулись вниз по лестнице, желая поскорее покинуть это проклятое место.

Глава 16

Франдзис

Весна 1444 года. Константинополь – Мистра

Как я и предполагал, царевич Феодор не собирался покидать Константинополь добровольно.

В предрассветных сумерках улицы города вдруг оживились, а многочисленные колокола начали бить тревогу. Знатные горожане запирали свои поместья, купцы сворачивали торговлю, а бедняки прятались в хижинах, умоляя небеса сжалиться над их грешными душами. Никто не знал, что происходит, но всем было ясно – в Константинополе нынче небезопасно.

Я выглянул в окно Влахернского дворца. Так и есть – множество людей устремилось сюда, рассчитывая застать императорскую стражу врасплох. Под длинными плащами заговорщики прятали мечи, кинжалы и арбалеты, рассчитывая пустить их в ход при первой возможности. Много среди них было и наемников – профессиональных убийц со всех концов мира, которые не терзались муками совести и готовы были проливать чью угодно кровь.

С первыми лучами солнца дворец был окружен, а на крышах близлежащих домов появились лучники. Неспокойно было и в других частях города – там религиозные фанатики, подогреваемые речами Георгия Куртесия, стали нападать на латинян и городскую стражу.

– Не волнуйтесь, государь, – обратился я к Иоанну Палеологу, в тревоге застывшему перед окном. – Ситуация в городе под контролем. Мятеж скоро будет подавлен.

– Где Феодор? – поинтересовался император, разглядывая толпы мятежников. – Он сейчас с ними?

– Пока это неизвестно, но полагаю…

Император резко повернулся ко мне – от его прежней меланхолии не осталось и следа. Теперь лицо Иоанна пылало гневом.

– Я никогда не поверю в измену Феодора! – воскликнул он. – Во всяком случае, не раньше, чем его обнаружат среди зачинщиков мятежа.

Я не стал спорить – после заключения Димитрия под стражу Иоанну было сложно принять, что и другой его брат оказался предателем.

Снаружи раздались крики, вой труб и лязг металла – это вступала в дело императорская гвардия. Я оттащил императора от окна, и в самое время – несколько стрел пронзили пурпурные шторы и едва не задели нас.

Теперь я не видел, что творится на площади, но мог предположить. Войска императора окружали Влахернский квартал, лучников перебили сразу, остальным предложили сдаться. У заговорщиков не было шансов, они должны были сложить оружие…

Послышался звон мечей, затем все резко оборвалось.

Что ж, не все оказались столь благоразумными. И тем не менее я уже слышал, как по коридору раздавались шаги солдатских сапог.

– Ваше Величество! – перед нами предстал высокий и сухопарый комит эскувитов53. – Мятеж подавлен, все заговорщики схвачены, трое убиты при попытке к сопротивлению.

– Где Феодор? – холодно осведомился император.

– Мы так и не смогли найти его среди зачинщиков, – ответил офицер.

– Вы просто не там искали! – послышался громкий голос. Все обернулись – в дверях стоял царевич Феодор. Не теряя времени, он направился через зал прямиком к императору и опустился перед ним на колени.

– Государь, – слезно начал царевич. – Мне горько сообщать тебе эту новость, но, похоже, наш брат Димитрий оказался заодно с мятежниками. Вот, мне удалось перехватить его воззвание к людям.

Феодор показал измятый лист бумаги и зачитал вслух:

«Ромеи! Довольно терпеть слабовольного императора – ставленника латинских епископов. Пришло время обнажить мечи во имя нашей веры и изгнать ненавистных азимитов54 из нашего города!»

Далее шли перечисления всех преступлений и злоупотреблений, которые творили венецианцы и генуэзцы в Константинополе, и о попустительстве властей такой безнаказанности.

Закончив читать, Феодор передал послание потрясенному императору.

В зале наступила мертвая тишина. Все знали, что за подобный проступок есть лишь одно наказание – смерть.

– Государь! – возвысил голос я, нарушая общее оцепенение. – Не торопитесь принимать решение. Димитрий действительно повинен во многих грехах, однако к этому мятежу он не причастен. Я убежден в этом!

Иоанн посмотрел на меня с надеждой, Феодор – с ненавистью.

– Ты всегда отличался осторожностью, Георгий, – сказал император. – Но ты видишь и сам – Димитрий призывал народ к восстанию!